Спешно взгромоздилась, чтобы мы убедились в ее пеликаньей неуклюжести. Легла на спину и раздвинула ноги.
Мы так и стояли у порога, как два дальнозорких гинеколога.
– Хотя, – замялась, занервничала, увидев, что мы не в восторге. – Можем сначала поговорим о чем-нибудь.
Папа принялся стягивать штаны.
– Давай поговорим, – пробормотал, запутавшись в штанине. Освободился, оставив лишь белые трусы на себе. Сел на край кровати, она смущенно подползла ближе. Несколько минут мы все втроем молча смотрели порево.
Папа нарушил тишину, сказав:
– Когда у пеликанов период размножения, они издают низкие, глухие, ворчащие звуки, а горловой мешок из светло-желтого становится красным.
Она с пониманием кивнула. Я с трудом подавил улыбку.
Папа продолжил:
– Горловой мешок способен выдержать до пяти литров воды.
Машинально я глянул на ее хлебательную часть. Потом на грудь, ноги. Нужно было срочно заканчивать эту канитель, иначе я грозился прыснуть со смеху.
– Ладно, ложись уже, что ли, – огорченно предложил папа.
Перевернул ее на спину. Так обычно делают крокодилы – переворачивают перед спариванием самку.
С заднего ракурса вид был еще более-менее сносный, только вот хохолок смущал.
– Только давай на четвереньки, оттопырь задницу и смотри прямо перед собой. А то иначе до вечера не справимся.
Но он лукавил. Он всегда справлялся быстро. Так и тогда – вышел коротенький спринт. Словно форточку открыл – вот тебе и весь секс.
То, что называется – суровая правда жизни.
Она, видимо, рассчитывала, что папа будет напрягаться на ней нее пять часов подряд, отчего она охрипнет, а мокрая холка уляжется. В недоумении обернулась, посмотрела, как папа уже спешно одевался.
Тут же перевернулась на спину и забросила назад ноги. Чтобы не вытек драгоценный коктейль.
В таком русле папа и проработал около десяти лет.
***
Или вот еще. Зашли мы как-то в номер. Папа уставший, изношенный и угрюмый. Барышня прохаживалась возле мини-бара и хлестала ром с колой. Что странно, у нее не наблюдалось того типичного выражения, как у испуганного и оглушенного бурундука.
Впрочем, слеплена она была без особого энтузиазма – кусок жопы, кое-как отполированной, более-менее ровные ноги, небольшой свисающий пузанчик. Лицо вроде и ничего, но на изгибе подклювья виднелось неприятное красное пятно.
Папа разделся, проглотил таблетку от головной боли. Самка плюхнулась на постель и нервно заерзала.
– Ну, давай! Иди ко мне! – ворчливо застонала, натирая гениталии до блеска. Мне показалось, она вот-вот начнет брызгать на потолок. А папе ничего не оставалось, как предпринять рутинную вязку.
Едва он лег, как она накинулась сверху. Так он обычно поступал с ошалелыми самками, чтобы дать им возможность поработать. В течении десяти секунд она скакала, а мы с папой отстраненно наблюдали, как подскакивала ее грудь.
Вскоре стремительно появлялся коктейль с запахом свежих каштанов – и папа совершенно потерял интерес к происходящему. Широко зевнул.
Зато я наблюдал вовсю. Она продолжала яростно громыхать на нем, желая выжать лишние секунды. С выражением неприкрытого негодования.
Папе надоело.
– Дальше можно и без меня, – сказал, приподнимаясь и отстраняя.
– Я еще хочу!
– Вынужден огорчить.
Она фыркнула. Но тут же спохватилась. Естественно – продуктивность взяла верх. Она схватила себя за ноги, приподняв таз. Поза березки.
И это должно было длиться около пяти минут.
***
Знаете, туши, папа тогда не ушел сразу подмываться. Он сидел и смотрел на нее. Они обменивались ненавистными взглядами. Она пришла сюда чуть ли не жертвуя жизнью, и полагала, что вознаграждением должен служить отменный, полный улета секс. С единственным в мире мужчиной.
А вышло, что называется – радио послушала с волосатым хамом.
Папа сидел и даже не пытался подавить самодовольную улыбку. И я знаю, о чем он думал тогда. О том, что ее, наоборот, должен неописуемо радовать тот факт, что у него вообще встает. И как радостно, что ему удается выискивать отличия и соблазнительные изюминки среди тысяч одинаковых тел.
И просто чудеса, что ему присущ этот истинно мужской бзик, когда хочется поиметь весь мир, и каждую его представительницу по отдельности.
***
Оправдание надежд женского мира. Вот, пожалуй, на чем все держалось. По крайней мере, длительное время.
Мир закидывал нам удочку, намекая – вот, мол, все женщины ваши. То, о чем вы так долго мечтали и вожделели, сбылось. Секса – по самые веники! И выбирайте себе, наслаждайтесь, купайтесь в неге и женских телах.