Тем самым была проторена дорожка лесбийскому движению. Все, кто участвовал в погроме особняка, были с киевского района под названием Троещина. Оттуда и зародилась публичная гомосексуальность среди женщин. Их теперь так и называют – «троещинки».
Тут прослеживается некоторая аналогия с амазонками. Девицы до сих пор базируются на массиве Троещина.
Ядром лесбийства по праву считается организация, нынче известная миру, как Джинсовый Союз.
***
Кстати, туши, Амазонка – большущая речка далеко за пределами Киева. Она знаменита неприветливой живностью, населяющей ее мутные воды. Огромными змеями-анакондами, рыбами-людоедами пираньями и женщинами-амазонками. Это древнее племя не признавало никаких авторитетов, и было весьма воинственно настроено, особенно им чем-то не угодили мужчины.
Размножались амазонки каким-то фантастическим способом.
Подозреваю, что просто воровали маленьких девочек с соседних, более безобидных поселений. Или брали в плен зазевавшегося мужчинку – и злобно надругивались над ним.
Что случилось с древними амазонками – непонятно. Вымерли. Поменяли среду обитания. Возможно их постигла некая версия Великой Бабуинизации. Но зато понятно, что случилось с их современными наследницами.
Лишенные скромности женщины теперь заправляют делами в единственном мужском городе планеты. И меня в свое время они особо не жаловали.
Как вам такой уклад, тушки?
***
С отловленными троещинками, умертвившими деда, поступили сурово. В двадцать барышень, участниц погрома, заторпедировали вне очереди суппозитории.
И разве это не чудо, что среди них оказалась моя будущая мать.
***
Развитие лесбийского движения шло нога в ногу с отцовским пристрастием к алкоголю. И с его все возрастающей спесью. Можно даже четкую взаимосвязь проследить. Чем активнее отец дебоширил, тем недоброжелательней становились самки.
С момента, когда отца забили, как озверевшего мамонта, троещинки-лесбиянки расправили свои крылья. Они объявили войну. Впрочем, это скорее походило на длительные массовые беспорядки, потасовки, беготню с дубинками. Был момент, когда я думал, что мое время становиться удобрением пришло.
Возня длилась около трех лет. До моей первой поллюции.
Тогда, в торжественной церемонии, Женский Совет принял решение отстранить меня от непосредственного контакта. Лишить секса.
Это ознаменовало конец войны. И полную победу троещинок.
***
Все те три года я сидел взаперти – узник своего собственного острова. На пешеходном мосту – единственное официальное место, через которое можно попасть на остров – охранницы выставили блок-пост. Периметр острова круглосуточно прочесывали, чтобы избежать возможного нападения. Никого из женщин ко мне не подпускали.
Но однажды лесбиянки умудрились прорвать оборону. И тогда я был на волосок от жестокой расправы.
Что ж, мои отношения с лесбиянками до сих пор не обременены сентиментальностью.
***
Первый месяц после смерти отца стал самым опасным. В Киеве то и дело вспыхивали потасовки, нередко переходя в кровопролитие. Лесбиянки жаждали разобраться с последним мужчиной. По их мнению, миру от этого будет только выгода и облегчение. Запасов отцовской спермы хватило бы на рождение самца. А если нет – и поделом. Женщины найдут способ воспроизводить потомство. Ведь их подстегнет реальная угроза вымирания. При наличии хоть одного семяносца угроза не кажется столь серьезной, и это даст повод расслабиться и продолжать ждать чуда.
Против лесбиянок выступали сторонницы Женского Совета. Даже не собираюсь расписывать, как здраво они рассуждали, считая правильным оставить целым и невредимым единственного мужчину.
Единственного меня.
***
Спор, так поверхностно и кратко описанный, в реальности доводил оппоненток до исступления. В конце концов, неразрешимые противоречия вылились в атаку на особняк. Я тогда едва не отправился вслед родственникам.
***
Бойня произошла теплой августовской ночью. Заканчивался первый месяц моего заточения. Лесбиянки атаковали внезапно – и сразу со всех направлений. По словам Иены, их было не меньше тысячи. Никогда прежде, да и после, столько барышень одновременно не жаждали укокошить меня.
С суши прорвать оборону не удалось. Охранницы подожгли блок-пост, перекрыв подступ через мост. Лесбиянки были одеты в мешковатые зимние комбинезоны, а на их головах поблескивали мотоциклетные шлемы. Призванное защитить и смягчить грозные удары дилдо охранниц, облачение не могло уберечь от огня. Неповоротливая, громоздкая, похожая на вздутых броненосцев, первая волна атаки застопорилась.