***
Троещинских дам было четыре. Напомню, такое же число спирохет нужно для успешного прободения яйцеклетки.
Среди дам особенно выделялась одна, грудастая, злачная, пышная блондинка. Явный вожак стаи.
Я бы не удивился, если б каждая из присутствующих самок подошла к ней и почтительно понюхала под хвостом. Именно такой ответ я ожидал услышать на собрании Женского Совета.
Эта дама была высокой, мощной и задиристой. Волосы пепельного оттенка, гладкие и с пробором. Губу, ноздрю и бровь пробивали стальные шарики. Кожу покрывали татуировки, обильно и дочерна. Бросалась в глаза ее выставленная напоказ грудь, едва скрытая майкой. Я будто слышал, как два крупных шара маняще терлись между собой. Она единственная была в шортиках, остальные в штанах. Наверно, чтобы в любой момент продемонстрировать свой могучий клитор, который у гиен достигает внушительных размеров.
– Привет, мать, – деловито поздоровалась с Иеной. Кивнула на меня головой. – А это что за кадр?
– Да вот, увязался.
– Немножко заблудился, жеребчик? – неожиданно мягким, медовым голоском обратилась ко мне пепельная гиена.
Я сглотнул слюну. Это было слышно на пол-Киева. Самцовая натура на миг прорвалась к сознанию, я быстро и оценивающе взглянул на ее аппетитные формы. Взгляд был перехвачен, отчего пепельная негодующе вскинула толстые брови.
Запахло жареным. Я пожалел, что не дал деру.
***
– Да, заблудился, – ответил, стараясь, чтобы голос предательски не дрогнул. – Но уже нашелся и сваливаю.
– Прекрати, зачем такая спешка, – нарочито обиженно произнесла пепельная гиена и обнажила клыки. – Нам показалось, вы так мило прогуливались. Может, мы компанию составим?
– Это лишнее. Он уже валит, – вставила Иена.
– А ты, сучка, жало прикуси, – резко грубым голосом ответила пепельная. – Шашни водишь с жеребчиком нашим, с тобой мы еще это обсудим.
– Нечего тут обсуждать, – Иена подошла и жестко пихнула меня в плечо. – Давай, топай отсюда.
– Эй, мать, да я же знаю ее! – воскликнула мулатка с буйным гнездовьем на макушке. Обратилась к Иене: – Твоя сестра ходит в восьмой класс, с малой моей, да? В эту школу?
– Допустим, – холодно согласилась.
– Ну вот, – обрадовалась мулатка. И тут же заметила знак на шее Иены. – Да ты же из нашенских, мать! А чего с этим связалась?
– Заблудился, сказано же.
– Не, родная, стелишь красиво, но не в ту степь, – возразила с сомнением мулатка. – Мы видели, как вы болтали и не похоже, чтоб блуждали.
– Блудили, скорее, – с угрюмой ухмылкой добавила пепельная. Дамы нестройно захохотали.
Иена огрызнулась, а я тем временем тихонечко сдавал назад. Но мое отступление было замечено.
– Не спеши, жеребчик, – сказала пепельная. – Никакой обходительности. Я так проголодалась по настоящему жеребцу.
Она выставила руку – и тут же кто-то из самок вложил ей биту. Незамысловатый трюк не сулил ничего хорошего.
– А ты мог бы и угостить меня, – продолжала коварным тоном. Приноровила биту так, что она уперлась мне в пах. – Яичницей, например.
Все шло не так. Я чувствовал, что могу рывком вырвать биту и поотбивать им всем куриные мозги. Но пока их приставания носили игривый, полушуточный манер. Мои дерганья лишь усугубили б ситуацию.
Но с каждым разом она постукивала между ног все ощутимей.
– Ладно, хватит. Замяли. Я ухожу.
– Так просто? – удивилась пепельная.
– Да, просто.
– Думаешь, можно внаглую припереться на чужую территорию и спокойненько себе уйти?
– Чужая территория? Ваша моча недостаточно едкая, чтобы я унюхал метки.
– Ухты! – заулыбалась. – Наш жеребчик уже дерзит!
Она не успела договорить, как из ночи, подобно хваткому крокодилу, выскочила Люся. Мелькнуло дилдо, глухой стук. Пепельная мыкнула, выронила биту, зашаталась, осела, вот-вот свалилась бы, но подружки подхватили ее.
– Козлище какой! – зашипела мулатка. – С охранницей пришел.
Подхватила биту. Дернулась ко мне, но между нами грозно выросла Люся. С резиновым увесистым фаллосом. Я ожидал, что начнется фехтовальная схватка, но мулатка отступила.
Я развернулся и спешно пошел к электромобилю. Слышал за спиной сопение Люси. С колотящимся сердцем ждал, что меня укусят за ногу, ударят по спине, ошпарят кислотой. Но нет. Челюсти девиц настойчиво клацали, исходили слюной, бросали ругательства, но напасть не решились.
Стая гиен дала нам уйти.
Часть семнадцатая. Огузок
***
На следующее утро, кое-как провалявшись в постели до полудня, я нетерпеливо покинул остров и отправился к Дому Матери. Додж уже стоял. Весь день я прождал Иену. Отлучался лишь в ближайшее кафе – перекусить и отлить – и бегом возвращался обратно, боясь пропустить ее. Наконец, вечером, когда начало темнеть, она показалась у выхода. В очках и строгом деловом костюме. Заметив меня, нервно закурила и быстрой походкой направилась к машине.