С губ странного гостя сорвалось грубое непечатное слово, обличающее женщин известного образа жизни (кажется, Маяковский подобным особам подавал ананасовую воду в баре). А тон голоса был как у нашей вздорной соседки тети Али, которая зимой и летом сидела на лавочке и цыкала на всех подряд. Пора было возмутиться.
— Вообще-то… — взвилась я.
— Это я не вам, девушка, — сдержанно перебил меня незнакомец. — Макс!
От его крика я поморщилась.
— Знаете…
— Макс, блин! — не унимался этот идиот. Он снял куртку и вполголоса, но вполне отчетливо прибавил: — Задолбал баб приводить…
За последнюю фразу я чуть его не ударила. А ведь ненавижу насилие. Все с ним ясно! Сексист, мизогинист и шовинист.
— Макс!
Зря только надрывается. Само собой, никто ему не отозвался. Я уже начала догадываться, кто этот молодчик, который так по-хозяйски стягивал с ног ботинки, и в глубине души умирала от стыда.
— Где Максим?
— Уехал, — севшим голосом ответила я. — Они все уехали…
— Так… А тебя, выходит, одну оставил в квартире? Нормально. Еще и воду казенную переводишь. Счетчик мотает, вообще-то.
Вот ведь жмот!
— Я сестра Тимура, — отрезала я. — А не какая-нибудь…
— Ясно, — выдохнул незнакомец, обошел меня и зашагал в самую дальнюю комнату.
Я воспользовалась передышкой и побежала в спальню брата, чтобы одеться. Лицо у меня горело, как от перцовой настойки. Очень хотелось уткнуться в подушку и прорычаться как следует. Первый день. Я ведь первый день в этом городе!
Когда я, все еще пребывавшая в состоянии униженного смятения, вернулась в коридор, до моего слуха донеслись раздраженные слова:
— Ты шутишь? Да она же подросток!
Я закатила глаза, а потом подкралась к приоткрытой двери в комнату еще одного соседа моего брата. Робко заглянула в щель и увидела широкую спину, обтянутую синим свитером, а еще макушку с темными волосами.
— Не, ну круто, — пробасил незнакомец. — Ладно, давай. Блин…
Он уронил телефон на диван и повернул голову ко мне.
— Заходи, не бойся.
Приглашением я не воспользовалась, но дверь приоткрыла чуть шире. Неулыбчивый друг Тимура одним движением застегнул молнию на рюкзаке, выпрямился и пристально взглянул на меня.
— Я Богдан, — сообщил он и протянул мне руку ладонью вверх.
Я решилась на короткое пожатие и мгновенно отступила.
— Так ты тоже тут живешь.
— Не бойся, — недовольно поглядывая на меня, сказал он. — Сегодня переночую у предков.
— Я и не боюсь.
— А вот братец твой боится. Велел не оставаться с тобой наедине. Не доверяет тебе…
До меня не сразу дошло, что сказанная похоронным тоном фраза — это шутка, и я ощетинилась, как дикобраз.
— Или тебе.
— Или мне, — легко согласился Богдан и отстранил меня с прохода. — Ладно, я пойду.
Я просеменила за ним в коридор. Мне вдруг стало неловко. Выгнала его из квартиры, за которую он честно платит. Еще и вешалкой чуть не прибила. Пока Богдан одевался и обувался, я топталась на месте, не зная как быть. Наконец он поднял свой рюкзак и посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей.
— Закрывайся. Кстати, здесь есть цепочка. Ее можно использовать.
— Хорошо… — пробормотала я и сделала неуклюжую попытку закончить диалог на шутливой ноте. — Только ты Тимуру не говори, что увидел меня… ну… без ничего.
Богдан моргнул.
— Да я ничего и не видел. Смотреть-то там особо не на что.
Он кивнул мне, вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь, пока я приходила в себя после столь нелестного замечания.
Суккулент ходячий!
Глава вторая. Никудышный Купидон
На другой день Тимур и его команда вернулись из своей загадочной поездки. Брат помог перетащить мои вещи в квартиру, которую снял для меня (но которую я сама оплатила, вот только пришлось попрощаться с накопленными чуть ли не за последние десять лет деньгами) и познакомил с дружелюбной хозяйкой — она пришла поинтересоваться, хорошо ли я устроилась. От моей робости не осталось и следа, такими дружелюбными были люди вокруг. Культурная столица свое прозвище честно заслужила.
Квартира, хоть и маленькая, показалась мне вполне уютной. Светлые старенькие обои, чистая мебель, современная душевая. И только когда я оказалась у кухонной плиты, меня постигло разочарование. Духовка оказалась нерабочей.
— Буду к вам приходить, — пообещала я Тимуру.
Он спорить не стал; я его с утра задобрила пирожками с морковкой и лимонным рулетом.