X мандала Ригведы.
Кажется, распогодилось.
Солнце сподобилось -
Вышло,
Вынесло дышло.
От дома в лес
И до небес –
Дуга.
Это радуга
Дальше было,
Крикнув: «Вывези, не плошай!» -
Подвели кобылу;
Рядом глупый лошак.
Да, она двуногая,
Совсем, как я.
Только у меня голова другая -
Не такая гривастая.
Мотает ею
И так и сяк:
То задерет ее кверху,
А то вся искособочится,
Набок свесив и глазом кося,
И на месте топчется.
Вот, дернула, рванула. Раз - другой.
Пошла дорогой кривой.
День тронул с места.
И я, раздвинув
Белые занавески,
Смотрел на улицу, рот разинув.
Здравствуй, радуга, радуница!
Вывези, милая,
Кобылица!
* * *
Я иду под зонтиком.
Под ногами лужи.
С золотым листком
Нынче дождик дружит,
Листик теребит:
«Ты послушай,
Как стучит
Капелька по луже.
У нее такие, знать, шаги.
Капнула она
И пошли круги
Со дна.
А на них качается
Листик золотой.
То не брат ли твой,
Бедный, мается?»
Был под вечер
Сильный ветер.
Брат сорвался.
Я один остался.
Что тут говорить,
Слезы лить.
Не помогут слезы.
За дождем пойдут морозы
И тогда придет
Падать мой черед.
* * *
Гребешками, украсившись белыми,
После вчерашней последней вьюги,
В разнобой, неумело
Кукарекают ветки деревьев в округе.
Я иду без дорог, наугад,
Через морозную снежность.
Спасибо тебе, снегопад,
За твою бесконечную нежность.
* * *
Рано. Небо хмурится.
Очень,
Очень скоро,
Встав с кровати и, раздвинув шторы,
Милая,
Ты выглянешь на улицу
И, округлив серые глаза,
Вскрикнешь: «Ах!»
Как стрекоза,
Ты залетела в тесную спальню –
На пыльных шторах слюдяные крылья расправив.
В это жаркое лето
Ты очарована нежным рассветом.
* * *
Гуляли мы,
Земли не слыша,
Пока белесый серп луны
Не показался над покатой крышей,
Краем леса, лысым полем.
Погасли звезды
И день на небе вдовьем
Прокладывал кровавые борозды.
Молчали лес и поле,
И стог молчал
И только, надсаживая горло,
Петух кричал.
Не он, случайно,
Нашу выдал тайну?
Другой не мог:
Ни лес, ни стог
На голом поле,
Где на соломе,
Далеко за полночь
Пережидали мы ту ночь.
* * *
Небо низко и черно.
А я о белом снеге думаю давно.
Подвыпивший мужик в окно стучится.
Вот-вот, оно случится!
Но черным тихий сад стоит.
Вдруг ветер налетит,
Подняв сопревшие листы с земли.
Они, как воробьи,
Покатятся, взлетая, меж дерев.
Опять, на время замерев,
Готовится взлететь листва.
Потворствуя причудам взбалмошной природы,
Живут поэты и народы.
Я ж, не скрывая торжества,
Кричу: «Мне снега!» -
Но глухи
И сад, и небо.
Зябко, сыро.
Ответа нет, и я плетусь в квартиру
Писать стихи
* * *
Настанет время, когда все
Меня оставят.
Тогда меня не станет.
Я буду лететь по ночному шоссе…
Меня не будут оплакивать,
Когда я вспыхну факелом,
Или когда судьба-гадалка
Набросит на тонкую шею удавку.
И, когда
Я в предсмертном бреду
Закричу «А!»,
В дом мой пустой собаки забредут.
* * *
Я живу,
Как в пьяном угаре,
Себя не щадя,
Каждое утро Ниагаром,
Низвергаясь с десятого этажа
На улицы и площадя,
Где мужчины и женщины отвратительно
Мне знакомы.
И я уже не бросаюсь в драку,
Чтобы узнать ответ искомый.
Кто его надоумил
Так неосторожно спросить?
Он на дуэли ранен
И умер,
А мне
Как быть или не быть?
Вопрос
Уже не концептуальный,
А скорей занимательный.
С удовольствием ловлю взгляд внимательный
Блондинки в прозрачной блузке
И юбке узкой.
Я вхожу в чужие дома
И оставляю нагретые постели.
Непостоянство сводит меня с ума
Я умираю от отсутствия цели.
* * *
Сегодня я связан словом.
Я немой словно.
* * *
Слыву отшельником
И пью вино.
Сплю дольше всех.
Тому виной
Мороз и снег.
Тому виной
Вчерашняя метель
И ветер ледяной,
Сорвавший дверь с петель.
Тому виною
Лень.
Лень снежною зимой
Оставить жаркую постель.
Тому виной
Лед половиц,
Скрипящих под ногой.
И шум страниц.
Виной тому не птица и не зверь,
А хлопнувшая дверь.