Хранитель улыбнулся ее словам и румянцу на нежных девичьих щеках. И сказал ласково:
- Нужно ехать, мой прекрасный тринадцатый рыцарь. Столько всего нужно еще сделать. И спасибо тебе за все!
- Всегда к вашим услугам, мессир! – отозвалась Фенела.
Поклонившись, она выскочила за дверь. Девушка ликовала: дождалась! Хранитель отправляется в Нижний город за дарами для невесты. И совсем скоро настанет ее счастливый день. День, когда в ее жизни все станет по-новому.
Серпан возмущенно вился кольцами и бил хвостом по полу. Как у него это выходило одновременно, он, по здравом размышлении, и сам не понял бы. Но, тем не менее, выглядело бы это действо даже зловеще, если бы при этом он не шипел торопливо и возмущенно:
- Сколько это будет продолжаться, моя госпожа? Сколько? Целыми днями у окна! Припасы инулы подходят к концу, и я непременно умру от голода! И из-за чего? Из-за того, что этот ужасный человек, убивший ни в чем не повинную косулю, уже целый месяц не дает о себе знать? Так он и не помнит вас! С чего бы ему вас вспоминать? Он – Хранитель! Вы – какая-то лесная колдунья! Он на горе – вы у подножия! И никогда нам не подняться к нему! Но вместо того, чтобы вспомнить, кто ваш отец, и кто вы, и зажить привычной жизнью, вы мучите себя мыслями о нем! И не жаль вам себя, моя госпожа? Так пожалейте меня! Ведь как славно мы жили раньше! Вы да я! А теперь только ваше печальное лицо и никакой инулы!
- Мы и сейчас славно живем, Серпан, - негромко сказала Аброн, оборотившись от окна. – Инулы у меня достаточно, до следующей весны хватит. А ты все преувеличиваешь и зря ужасаешься. Я совсем не думаю о Хранителе.
- Тогда о чем вы думаете, моя госпожа? Не обо мне же! Лицо у вас, будто наелись ревеня!
- Если думать только о тебе, то захочется не ревеня, а датуры! – улыбнулась в ответ Аброн. – Ты слишком любопытен для ужа.
Серпан на минуту задумался, стоит возгордиться или обидеться. Но на всякий случай решил, что обида ей привычнее, чем его радость. К чему подвергать ее еще и излишнему недоумению? Потому принял самый недовольный вид, раздул щеки и пробормотал:
- Таким меня создал ваш отец, госпожа Аброн! И не вам жаловаться – кроме меня, у вас и нет никого. Где этот ваш Хранитель? Где?
Уж бросился под топчан, затем торопливо подполз к сундуку и заглянул под него, потом помчался к печи. У печи тоже ничего не нашел. Снова воззрился на Аброн и совершенно серьезно добавил:
- Нет нигде вашего Хранителя!
В ответ Аброн лишь вздохнула. Серпан был прав. Никого, кроме него, у нее не было.
Хранителя забрали месяц назад. И больше от него не было ни весточки. Иногда она, всячески избегая дороги мимо кузницы, ходила в город, чтобы узнать новости. Плохих не было. Аброн и этого было довольно. Впрочем, на что она могла надеяться? Наве на горе – Аброн у подножия. И в этом Серпан прав. Маленькой лесной лекарке не место в замке.
- Потому, моя госпожа, - не унимался Серпан, - пока не поздно, забудьте этого человека! Еще только май! Мы могли бы собрать вместе еще немного инулы. Вы были у ручья? Там столько цветов, я видел! Мы бы украсили наш дом, и вы снова стали бы веселой. И перестали бы целыми днями просиживать у окна. Потому что он не приедет!
- Хорошо, Серпан, - согласилась Аброн. – Мы с тобой обязательно сходим к ручью и соберем там цветов. Позже, вечером.
Она снова глянула в окно, и сердце ее радостно забилось. По лесной тропинке, вьющейся среди деревьев, ехал всадник, которого узнала бы она даже спустя годы. Аброн вскочила с лавки, заметалась по комнате, резко остановившись, оправила платье, пригладила волосы и, распахнув дверь, замерла на пороге.
- Аброн! – воскликнул Наве, увидав ее, и повторял ее имя так, словно не мог им напиться. Спешился с Пейра и подошел к ней. Остановился в шаге. И, глядя в ее ясные глаза, сказал: - Я приехал, Аброн. Как смог, приехал. Ты рада?
- Рада, - она подошла к нему и, не отрывая от него взгляда, вложила свои ладони в его. – Я рада. Я ждала тебя. И я волновалась о тебе.
- Я тоже волновался о тебе. Ты здесь… одна…
- Я не одна, - улыбнулась она. – Я с Серпаном.
- С беззубым ужом, который от всех бед прячется за сундуком? – хмыкнул Наве.
- Ты просто его не знаешь. Он добрый и хороший. И он со мной всегда…
- Хочешь всегда быть со мной?
Аброн смотрела ему в лицо и боялась поверить, что Хранитель ей не снится, что это происходит с ней на самом деле.
- Хочу, - почти беззвучно выдохнула она, и глаза ее заблестели от счастья.
- Я приехал забрать тебя на Гору Спасения. Поедешь? – напряженно спросил он, сжав ее ладони крепче.
- Поеду.
Он перевел дыхание и улыбнулся странной улыбкой, которая была только в губах.
- Тогда собирайся. И ужа своего не забудь.
Потом они ехали в Монс-Секурус, и он бережно прижимал ее спину в своей груди, рана на которой, хоть и затянувшаяся, но дорогой в лес доставлявшая немало неприятных минут, теперь совсем не болела. У него ничего не могло болеть, когда рядом была Аброн. Он вдыхал травяной запах ее волос, и голова его кружилась от одной мысли, что пройдет совсем немного времени, и этот запах станет частью его жизни – жизни с ней. Он говорил какие-то глупости, понимая, что не слова важны, а ожидание ее ответов – чтобы слышать ее голос. И так нелепо мучился тем, что не может в эти минуты видеть ее глаз.
Они въехали в Верхний город, и люди приветствовали своего Хранителя, снимая головные уборы и кланяясь, выкрикивая слова почтения и желая ему долгих лет. Но и немой вопрос застыл в глазах жителей Монс-Секуруса: зачем Хранитель везет лесную ведьму в замок?
Однако высказать этого вопроса никто не осмелился.
Поднимались по ступеням башни в комнату, где цвел вечный сад, созданный для Аброн.
И там, у двери перед ним, Наве чувствовал такое волнение, какого не испытывал даже спрашивая, поедет ли она на Гору. Все эти долгие недели терзала его лишь одна мысль – он желает видеть Аброн. Он не может не видеть ее. Он знал точно – без этой девушки жребий его ему не мил. Без этой девушки все сущее потеряет смысл. Он решил, что заберет ее к себе, еще только придя в себя после дороги – уже в ту минуту сердце его безнадежно тосковало по ней. И единственное желание – желание как можно скорее отправиться в лес – заставляло его подгонять часы и молить небеса о скорейшем выздоровлении.
Он распахнул дверь перед Аброн и тихо сказал ей:
- Входи!
Яркие краски на мгновение ослепили ее, а сердце забилось часто-часто. За дверью оказался мир во много раз лучше того, в котором она провела свое детство. Аброн переступила порог и медленно прошла по тропинкам, проложенным среди цветов и кустарников. В саду кружились бабочки и щебетали птицы. Все вокруг было живым, переменчивым, настоящим, заставлявшим трепетать ее сердце. Она смотрела на необыкновенную красоту вокруг себя и не могла налюбоваться. Вдыхала воздух, насыщенный ароматами, и не могла надышаться.
- Здесь чудесно! – восхищенно проговорила она. И губы ее чуть подрагивали.
Здесь, в этом саду, рядом с Наве было чудесно. И не имело значения, что люди в замке странно смотрели на нее. И то, что здесь не место для нее, не имело значения. Все, что сейчас стало важным - быть рядом с ним. Он когда-то этого пожелал. А она ему обещала.
- Мы поженимся через неделю, - объявил Наве. – И ты станешь женой Хранителя. Я же обещаю сделать все, чтобы ты была счастлива. И обещаю любить тебя до конца своих дней.