— Повезло вам, — пробормотал Секач, убирая оружие.
— Уберите винтовки, — приказал Спицын своим людям. — По машинам. Мы уезжаем.
— Куда вы так торопитесь, капитан? Извинения приняты, но сначала я должен проверить, что вы успели наделать, пока мы не приехали. Если кто-то сильно пострадал или вдруг убит — нам придётся с этим разбираться, — я тяжёлым взглядом осмотрел вражеских солдат и спросил: — Кто-нибудь из вас трогал женщин?
— Никак нет, — ответил за всех ефрейтор.
— Хорошо. Но если это ложь — ответите вдвойне. Максим!
— Да, барон, — отозвался Секач.
— Пройдитесь по домам и проверьте, как дела у местных. Каждого, кто хоть как-то пострадал, приведите сюда.
— Так точно.
Секач махнул рукой, и мои дружинники направились вперёд по улице. Солдаты фон Берга тем временем, подчиняясь угрюмому взгляду своего капитана, построились в шеренгу и ушли к машинам.
Мы со Спицыным остались наедине, и я сразу поинтересовался:
— Вы так смотрели на меня, когда подошли, будто мы с вами кровные враги. В чём дело?
Капитан потёр чёрные усы и ответил:
— Я командовал отрядом под Владивостоком, который ложно обвинили в грабежах.
— Ах вот оно что. Полагаю, барон фон Берг так разозлился, что сослал вас сюда?
— Именно, ваше благородие, — хмуро кивнул Спицын.
— Надеюсь, вы понимаете, что лично к вам у меня нет никаких претензий? Нельзя сказать, что я уважаю вашего барона, — пожал плечами я. — Но к людям, которые рискуют за него жизнью, и особенно к офицерам я отношусь с почтением.
На лице капитана мелькнуло удивление. Он признательно склонил голову и пробормотал:
— Благодарю, Владимир Александрович. Вы правы, лично между нами нет и не может быть никакой вражды. Прошу простить моё недостойное поведение.
— Вот, я же говорю — вы настоящий офицер и понимаете, что такое честь, — я наклонился к Спицыну и понизил голос: — Мне бы не хотелось, чтобы вы погибли из-за идиотских амбиций фон Берга. Когда в следующий раз получите незаконный приказ, дважды подумайте, прежде чем его выполнять.
Я отстранился и посмотрел на яркое голубое небо, ощущая на себе подозрительный взгляд капитана. Привлекать его на свою сторону я не собирался, всего лишь дал немного пищи для размышлений.
Мои дружинники тем временем ходили по домам. Скоро они привели к нам нескольких мужчин, среди которых оказался и Степан Кожемяко. Они все были побиты, а у самого Степана поперёк лица сиял ярко-красный след от нагайки. Он начинался от растрёпанных волос и заканчивался у бороды. Глаз мужчины был залит кровью, разбитые губы опухли.
Глядя на это, я покачал головой и повернулся обратно к Спицыну:
— Подобное недопустимо, капитан. Полагаю, вы знакомы с законами. Дворянин может наказывать собственных подданных физически, но чужих, тем более во время войны…
— Я выполнял приказ, — процедил капитан.
— Знаю. Что не умаляет вашего проступка. Причинение вреда моим подданным я расцениваю как личное оскорбление, поэтому мы с вами сойдёмся на дуэли, здесь и сейчас. У вас есть шпага?
Спицын слегка побледнел и медленно помотал головой.
— В машине есть сабля.
— Хорошо, дуэль на саблях меня тоже вполне устроит. Предлагаю поединок до первой крови.
— У нас нет секундантов, — пробурчал капитан.
— Думаю, что мы прекрасно справимся и без них. Это закончится быстро, — я сбросил пиджак.
Капитан оглядел моих дружинников и побитых селян. Столкнулся взглядом со Степаном. А затем по-строевому развернулся и пошагал к своей машине, на ходу снимая фуражку и китель. В его движениях не было ни капли сомнений, и это мне тоже понравилось.
Несмотря на сложившуюся ситуацию, Спицын вёл себя как истинный офицер. Думаю, что в глубине души он и сам прекрасно понимал, что поступает мерзко, но не мог противиться приказу своего господина.
Моргун дал мне свою саблю. Простое пехотное оружие, без всяких украшений, но отлично сбалансированное и ухоженное.
Вскоре капитан вернулся в сопровождении своего ефрейтора.
— Вы хотите сделать это здесь, у всех на глазах? — спросил он, обнажая саблю.
— Мне нечего стесняться
— Будь по-вашему, — буркнул капитан и принял стойку.
Я сделал то же самое и спросил:
— Готовы?
Спицын коротко кивнул.
Мой клинок рассёк воздух и встретился с саблей противника. Раздался характерный звон, будто колокол обозначил начало схватки. Селяне и дружинники замерли, молча наблюдая за поединком.
Движения капитана были скупыми, неторопливыми, но точными. Опытный фехтовальщик, сразу видно. Но мои навыки из прошлой жизни, объединённые с опытом Владимира, тоже не были пустым звуком.