— Присаживайтесь. Как я сказал, мне пришлось дожидаться вас, поэтому перейдём сразу к делу.
Леонид подавил желание пройти к креслу. С трудом расправил плечи, чувствуя, как напряжено его тело, и спросил:
— Какое дело вы хотите обсудить?
— Возобновление вашего союза с родом Градовых, конечно же.
— Но я…
— Сядьте, — голос Альберта лязгнул, а затем он добавил чуть мягче: — Прошу вас. Обсудим всё в спокойной обстановке. Уверяю, вам нечего бояться.
— С чего вы взяли, что я боюсь? — задрав подбородок, выпалил Успенский.
— По вам это видно, — Игнатьев повёл рукой в перчатке. — Вы же неглупый человек и понимаете, чем грозит нарушение мирного договора с моим господином. Это нам и предстоит обсудить.
Советник уселся в кресло, положил руки на подлокотники и выжидающе уставился на барона. Тот, чувствуя себя униженным, прошёл через комнату и сел напротив Альберта.
Тот сложил пальцы домиком и произнёс:
— Поздравляю с удачной сделкой, Леонид Олегович. Могу предположить, что вы не согласились отправить Градову войска, и предпочли откупиться ресурсами. Я прав?
Успенский схватился за подлокотники, чтобы скрыть дрожь. Изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость, он ответил вопросом на вопрос:
— С чего вы взяли?
— С того, что я тоже не глупец. Я догадывался, что у Градовых сохранился кровный договор, и что вскоре он вас призовёт. По поручению графа Муратова за вами следили и узнали, что недавно вы были в поместье Градовых. Надеюсь, вы не станете это отрицать?
— Не стану, — выдавил Леонид.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Альберт. — Значит, я верно предположил? Владимир Александрович хочет получить от вас ресурсы? Что конкретно вы согласились передать?
— Я… не имею права об этом рассказывать.
— О, безусловно, честь не позволяет раскрывать секреты союзников. Но давайте проясним кое-что, — советник наклонился вперёд, впиваясь взглядом в лицо Успенского. — Если вы не согласитесь сотрудничать, ваш род будет уничтожен. Ваша прекрасная усадьба, — он обвёл рукой вокруг, — станет вашей могилой.
— Как вы смеете угрожать мне в моём собственном доме! — сказал барон, пытаясь разжечь в себе гнев.
Увы, не получалось. В груди было так холодно от страха, что даже крошечная искорка не разгоралась.
— Мы знаем, где живут ваши сыновья в Москве, — невозмутимо продолжил Альберт. — Один приказ — и их убьют. Род Успенских прервётся. Ваша дочь, я слышал, беременна? Вы не увидите внука. Да и внук ваш не успеет увидеть мир.
Намёк на то, что его дочь убьют вместе с нерожденным ребёнком, всё же вызвал в бароне злость. Он до боли стиснул подлокотники и прокричал:
— Что ты себе позволяешь, безродный⁈ Да я прямо сейчас придушу тебя и отдам тело свиньям! Муратов даже не узнает, что с тобой случилось!
— Сколько агрессии, — не шевельнувшись, произнёс Игнатьев. — Если бы вы так же рьяно помогали Градовым, возможно, война повернулась бы иначе. Рекомендую не совершать глупостей. Если я умру — то всё, что я сказал, неизбежно сбудется. Рудольф Сергеевич прекрасно знает, где я нахожусь и с какой целью, так что если я не вернусь…
Советник откинулся на спинку кресла и щёлкнул пальцами. В этом щелчке Успенскому послышался грохот рушащегося дома. Он с трудом сглотнул комок в горле и спросил:
— Чего вы хотите?
— Сотрудничать. Со мной напрямую. Вы станете докладывать обо всём, что планирует Градов. А я… — Альберт сделал короткую паузу, — не расскажу графу Муратову о вашей щедрости.
— Как это? — выдавил Леонид.
— Очень просто. Я скажу ему, что кровный договор утерян, и Владимир пытался уговорами привлечь вас на свою сторону. Вы отказались. Вот и всё.
— Но поставки боеприпасов…
— Значит, Градов хочет получить от вас боеприпасы? — перебив, усмехнулся Игнатьев. — Наверняка ещё оружие и пушки?
Барон промолчал, но ему казалось, что советник легко читает ответ в его глазах.
— Интересно. Зачем магическому роду огнестрельное оружие? — Игнатьев встал, подошёл к витрине с фарфором. Взял статуэтку восточной танцовщицы, провёл пальцем по обнажённой груди. — Мои условия вам понятны, Леонид Олегович?
— Это шантаж, — проговорил Успенский. — Я…
— Вы уже знаете, что случится, если откажетесь. Думаю, выбор очевиден. Вы согласитесь и будете делать то, что я вам скажу.
Это был не вопрос, но барон всё равно обречённо пробубнил:
— Хорошо.
Как его угораздило очутиться посреди этого ужаса? Градов, Муратов, теперь ещё и подлец–советник… Кто бы мог подумать, что этот человек ведёт свою игру и может быть настолько жесток и коварен.