— Прекрасно. Тогда немедленно отдайте приказ об отгрузке. Артиллерию поставляйте разобранной, машины отправляйте ночью и делайте крюк через восточные земли Градовых. Там стоит дружина Карцевых — точнее, стояла. Графиня отвела почти все войска, оставив несколько блокпостов.
— Я понял, — задыхаясь от унижения, прохрипел Успенский.
— Вот что ещё вам нужно сделать, — Альберт повернулся к нему. — Отправьте Градову отряд дружинников. Оснастите их лучшим вооружением и скажите, что это своего рода извинение за прошлые недоразумения.
— Зачем это?
— Среди них будут мои люди. — Игнатьев поставил статуэтку танцовщицы на место и поправил перчатку. — Очень полезные ребята. Уверен, Владимир Александрович оценит ваш жест.
— Хорошо, — прошептал он. — Я сделаю всё, как вы скажете. Но если кто-нибудь из моего рода…
— Тише, тише, — Игнатьев приложил палец к губам. — Вы не в том положении, чтобы ставить условия. Вы подчиняетесь мне, барон, и если вздумаете нарушить нашу маленькую договорённость — пожалеете. До встречи.
С этими словами Альберт направился к выходу.
Леонид Олегович сидел, не шевелясь, пока не услышал, как скрипят за окном ворота конюшни и удаляющийся цокот копыт. Только затем он вскочил, сорвал с себя пиджак и швырнул его на пол.
А затем упал обратно в кресло и закрыл лицо ладонями.
Теперь он понимал, что такое настоящая беспомощность.
Поместье барона Градова
Настоящее время
Когда мой ворон погиб, я мгновенно вернулся в своё тело. Голову пронзила острая боль, перед глазами всё поплыло. Стиснув зубы, я встал и быстрым шагом направился к главному входу.
Добрынин стоял во дворе, наблюдая за дорогой. Я перевёл взгляд туда и увидел грузовики, вокруг которых копошились солдаты.
— Барон Успенский прислал первую партию, — заметив меня, сказал Никита. — В одном грузовике две разобранные пушки, в другом — боеприпасы к ним. Ты в порядке?
— Он прислал легковые машины? — спросил я.
— Да, пока что две. В багажниках часть винтовок из обещанных… — воевода нахмурился. — Ты в порядке? Выглядишь усталым.
— Срочно прикажи кому-нибудь взять машину и ехать во Владивосток. Немедленно.
— Что-то случилось?
— Выполняй приказ, — ответил я, направляясь в дом.
Я был уверен, что с моим братом всё в порядке. Надсмотрщик открыл дверь, и Миша наверняка успел покинуть камеру. Даже если неизвестные выпустили ещё один снаряд, Михаила они уже не смогли бы задеть.
Кто посмел устроить подобное? Это же не просто попытка убить моего брата, это нападение на государственную колонию. Очень рискованное мероприятие — на такую глупость мог решиться разве что фон Берг, но он бы скорее использовал пороховое оружие. А по тюрьме стреляли из магической бомбарды.
Конечно, Генрих специально мог найти магическое орудие, чтобы… Чтобы что? Подставить своих союзников? Сомневаюсь.
Карцева? Нет, вряд ли. Графиня слишком умна для такого поступка. Она должна понимать, что первой попадёт под подозрения. Не думаю, что она настолько опустилась бы в своём желании отомстить за смерть отца.
Атаковать тюрьму вполне мог тот, кто уже тайком помогал мне. Неизвестный, что уже помог мне получить титул, подкупив Лапшина. Возможно, этот таинственный помощник решил подставить альянс?
Не исключено. А то, что при этом под угрозу была поставлена жизнь моего брата — вполне логично. Этот неизвестный — враг альянса, но мне он вовсе не был другом. Кто-то вёл свою игру.
И теперь, когда этот кто-то чуть не убил Михаила, он стал врагом и мне.
Я ворвался в кабинет, достал из ящика стола свинцовый тубус, в котором хранился договор с Успенским. Вытащил договор и положил внутрь череп ворона — один из тех, что успел улучшить.
Когда вновь оказался на улице, рядом с Никитой уже ждал солдат. Лицо было знакомым — человек из Одинокой дружины.
— Слушаю приказ, ваше благородие! — боец отдал честь.
— Бери одну из машин, — я кивнул на автомобили, что прислал Успенский, и сунул дружиннику тубус. — Передашь лично Базилевскому.
— Есть!
Когда машина, плюнув сизым дымом из выхлопной трубы, тронулась с места, Никита спросил:
— Ты расскажешь мне, что случилось?
— Мишу хотели убить.
— Что? Но он же в имперской колонии. Кто-то смог туда пробраться?
— Хуже, — ответил я. — Они стреляли по тюрьме из магической бомбарды. С моря.
Добрынин даже растерялся:
— Это… безумие какое-то. Нападать на имперский объект, чтобы убить Михаила? Кому такое в голову пришло?