— По-вашему, я дура?
Граф ответил не сразу, и это оскорбило Карцеву до глубины души. Похоже, он и правда считал её дурой! Улыбка пропала с лица графини, ногти заскрипели по подлокотникам стула.
— Придите в себя, Рудольф Сергеевич, — процедила она, и в голосе помимо воли прозвучали стальные нотки. — Кто дал вам право обвинять меня без доказательств?
— Думаете, они мне нужны? Все и так знают, что лишь у вас есть желание убить Михаила, Эмилия Романовна.
— Вот как. Возможно, кто-то вам сказал, что это я? Дайте угадаю — это был капитан Роттер. Какое совпадение, что несколько дней назад он вместе со своими людьми исчез из моих казарм.
Фантом Муратова несколько секунд молчал, сверля графиню взглядом.
— Как унизительно, — поморщилась Карцева. — Считаете меня идиоткой и верите изменнику. Вы связались со мной не затем, чтобы узнать правду, вы просто решили отчитать меня, как маленькую девочку. Только я не девочка, ваше сиятельство! Я графиня, равная вам.
— Я лидер альянса, — процедил Рудольф.
— Это не значит, что вы можете вести себя со мной подобным образом. Или вы решили спихнуть на меня всю вину, выгнать из альянса, лишить положенных трофеев? Я права?
— Мы посмотрим, чем это всё закончится, — сухо ответил Муратов. — Не предпринимайте ничего без моего ведома. Пока война с Градовым продолжается, мы с вами делаем общее дело.
С этими словами Рудольф Сергеевич разорвал связь. Кристалл в пирамидке потускнел, а Эмилия задохнулась от возмущения.
— Да как он посмел, мерзавец, — процедила она, схватила бокал и хлебнула вина.
Несколько капель упало не пеньюар, но графиня не обратила внимания. Она с громким стуком поставила бокал на стол, и вино выплеснулось на скатерть. Пятно, напоминающее пролитую кровь, растеклось по белой ткани.
Хотелось орать, топать ногами и бить посуду. Эмилия с огромным трудом сдерживала эмоции и не понимала, зачем.
Может быть, затем, что глава рода не должна позволять себе подобного поведения. Будь она графиней по мужу — другое дело. Женщине такое простительно. Но женщине, что вынуждена исполнять мужскую роль — никогда. Она должна быть холодной и твёрдой.
Дверь за спиной почти неслышно скрипнула. В комнату, смотря в пол, осторожно вошёл тот самый виночерпий.
— Удачно? — спросила Эмилия.
Снова густо покраснев, юноша кивнул.
— Ах ты подлец! Дёргал свою сосиску, представляя меня⁈
— Н-но вы же сами…
— Охрана! — выкрикнула графиня.
Два телохранителя тут же ворвались в столовую. Когда они зашли, в просторной комнате стало как будто бы тесно.
Красные глаза Рубина уставились на мигом побледневшего слугу. Оникс, у которого на лбу был вырезан магический символ подчинения, навис над беднягой, и у того затряслись колени.
— Высечь его! — приказала Карцева.
Оникс молча кивнул, хватая слугу за руку. Из-под кожаной маски Рубина раздался приглушённый смешок.
— Госпожа, но вы же сами сказали! Госпожа! — вопил юноша, пока его утаскивали.
Дверь захлопнулась. Чувствуя себя ещё отвратительнее, чем до этого, Эмилия схватила бокал и залпом допила вино. Кровь стучала в висках, в ушах звенело, и очередной стук в дверь она расслышала не сразу.
— Ваше сиятельство… — прозвучал робкий голос служанки.
— Чего тебе?
— Б-барон фон Берг… Прибыл с визитом. Просит встречи.
— Барон. Фон. Берг? — почти по слогам проговорила Карцева. — Какого демона этот бурдюк забыл в моём доме?
— Прикажете отказать в визите, госпожа? — пролепетала девушка.
Эмилия вздохнула.
— Нет. Проводите в малую гостиную. Подайте ему что-нибудь… Я сейчас приду.
Служанка молча поклонилась и вышла. Графиня опустила взгляд на перепачканный вином пеньюар, встала и быстрым шагом направилась в гардеробную.
Она долго выбирала подходящий наряд, и в гостиную явилась только через полчаса. На ней было строгое платье под горло с длинными рукавами и подолом в пол. Волосы Эмилия собрала в шишку. Она не хотела, чтобы фон Берг хоть на секунду подумал, будто симпатичен ей.
Хотя платье всё равно подчёркивало её превосходную фигуру. Терять обаяние графиня тоже не собиралась.
— Генрих Карлович, — войдя в гостиную, сладко проворковала она, — какой неожиданный визит.
Фон Берг вскочил с бархатного кресла, отбросив недоеденное пирожное. Быстро вытерев испачканные кремом пальцы о салфетку, он поклонился. Эмилия поморщилась, созерцая плешь у него на макушке.
— Эмилия Романовна! — воскликнул барон. — Вы сегодня особенно восхитительны.
— Благодарю, — холодно ответила Карцева.