— Исключено, — мой отказ прозвучал, как выстрел.
Карцева вздрогнула, как от пощёчины, и отступила на шаг. Но я последовал за ней, сохраняя между нами минимальную дистанцию. Эмилия была так близко, что я ощущал дразнящий аромат её кожи. Её зрачки расширились, и было непонятно — то ли от страха, то ли от возбуждения.
Скорее, от какой-то странной смеси этих чувств.
— Вы всерьёз полагаете, графиня, что я готов пожертвовать родным братом ради политических уступок? Михаил мой брат, моя кровь. Его жизнь — не предмет торга.
Пока я говорил, Карцева продолжала безотчётно отступать, а я следовал за ней. В итоге графиня оказалась прижатой к стене. Она раскраснелась, задышала чаще, и, быстро облизнув губы, спросила:
— Интересно, что о нас скажут, Владимир? Мы здесь наедине, а вы так близко… Что, если кто-нибудь заглянет?
— Как будто вам есть дело до чужого мнения.
— Вы правы, никакого. Мы взрослые люди и можем делать, что захотим… Даже на глазах у других. Знаете, я всегда плевала на приличия и обожала заигрывать с мужчинами старше меня. Это так бесило моего отца! — она хихикнула, как девчонка. — Правда, вы младше, но это мало что меняет…
Я отстранился и позволил Карцевой выдохнуть. Она натянуто рассмеялась, взмахнув рукой, будто смахивая собственную неловкость.
— Ох, Владимир Александрович, какой вы озорник! Я всего лишь… проверяла ваши приоритеты. И честность намерений. Вы прошли проверку, — она поспешно протиснулась мимо меня, взяла со столика бокал и сделала большой глоток. — Ну хорошо, раз Михаил вам так дорог… Тогда землю. Часть тех территорий на востоке, что находятся под моей оккупацией. Это разумная плата за риск и мой переход на вашу сторону.
Я подошёл к окну, взглянул на тренирующихся внизу дружинников. Голос сохранил спокойствие, но в нём появилась сталь:
— Эмилия Романовна, давайте будем реалистами. Вы находитесь в моём доме. Видели мою дружину, знаете о моих ресурсах. Знаете о моём союзе с Соболевым. Для меня вы — ходячая бомба замедленного действия. Я не враждую с женщинами, но я и не сентиментальный дурак.
Повернувшись к графине, я на миг застал на её лице мечтательное выражение лица. Она смотрела на меня, крепко стискивая бокал и прикусив нижнюю губу. Но когда наши взгляды встретились, она тут же сделалась серьёзной.
— У вас два пути, — продолжил я. — Первый: оставаться моей пленницей до конца войны. В комфорте, но без связи с внешним миром. Второй: вы принимаете моё предложение. Выходите из альянса и свидетельствуете против него. Взамен вы получаете гарантии безопасности — я не стану нападать на вас ни сейчас, ни позже. Слово чести. А земли вернутся ко мне, когда я разобью Муратова и фон Берга. Ваш род уже достаточно награбил.
Карцева поставила бокал на стол и поджала губы. Игра закончилась. Пикантные намёки испарились, осталась холодная расчётливость аристократки, загнанной в угол. Я видел, как её ум лихорадочно работает, взвешивая риски.
— А что будет со мной лично? — спросила она тихо. — После всего этого. Суд, свидетельства… Меня же объявят предательницей. Или вашей любовницей. Мне нужны гарантии, что я не стану козлом отпущения.
— Мы обеспечим ваше оправдание по основным обвинениям, — сказал я. — Через Базилевского, его знакомства в Дворянском ведомстве и правильно поданные документы. Вы станете жертвой обстоятельств, заложницей долга, которая мужественно исполняла обязанности главы рода после смерти отца.
— И это правда! — воскликнула Эмилия.
— Конечно. Я лишь обозначил факты.
— Думаете, что дворянский суд так просто меня оправдает? Муратов и фон Берг наверняка попытаются свалить всё на меня! Не говоря уж о том, что они затаят на меня злобу.
— Минимальное наказание вы всё же получите. Для видимости. Без этого ваше оправдание будет выглядеть фарсом. Что касается ваших бывших союзников — если они задумают вам отомстить, можете рассчитывать на мою поддержку.
Эмилия вздохнула и прикрыла глаза, будто молясь. Потом открыла. В них стояла решимость пополам с усталостью. Мне казалось, что теперь я вижу её настоящую — без нарочитой легкомысленности, без капли притворства.
Одинокая женщина, уставшая от мужского долга и тяжёлых решений, которые вынуждена принимать. Прямо сейчас ей предстояло принять ещё одно — но на сей раз рядом был тот, кто поможет разделить её ношу.
И этот кто-то — я.
Эмилия не доверяла мне. Думала, что я давлю и вынуждаю её поступить так, как мне выгодно. Но с другой стороны — она была рада покинуть альянс и забыть об этой войне, как о ночном кошмаре.