Громко стукнул молоток. Гул в зале вспыхнул с новой силой. Базилевский медленно собрал свои бумаги.
Отлично! Именно этого он и добивался. Месяц — это то, было реально получить, но стоило озвучить больший срок. Как говорится, требуй невозможного, и получишь желаемое. Всё шло по плану.
Главное — Муратов и его адвокаты не смогли сорвать планы. Альянс всё ещё связан судом, а Градовы получили официальную отсрочку для укрепления сил.
Через полчаса начиналось следующее заседание — куда более личное и яростное. «Барон Градов и представители простонародья против барона фон Берга». Дело, которое Владимир Александрович считал ключевым для подрыва авторитета не только Генриха Карловича, но и всего альянса.
Не говоря уж о том, что фон Берга теперь обвиняли в организации покушения на самого Базилевского. Говорили, что это дело взял под личный контроль генерал-губернатор.
— Всё в порядке, Филипп Евгеньевич? — спросил Артур, когда они покидали зал. — Выглядите усталым.
— Напряжение даёт о себе знать, — Базилевский снял очки и протёр линзы. — Всё-таки я уже немолод.
— Давайте пройдём в столовую, выпьем травяного чаю. До второго заседания ещё есть время.
Выйдя в высокий, мраморный коридор, залитый холодным светом из высоких окон, Базилевский сразу увидел фон Берга. Тот расхаживал в коридоре, будто тигр в клетке, и пыхтел, как чайник.
Лицо барона было багровым, лысина блестела от пота. Он что-то яростно бормотал себе под нос, игнорируя робкие попытки своего молодого, бледного как смерть адвоката что-то сказать. От фон Берга несло дорогим одеколоном, перебиваемым резким запахом пота и… страха.
Базилевский невозмутимо подошёл, едва заметно улыбнулся.
— Ваше благородие, — вежливо произнёс он. — Добрый день. Как ваши дела? Готовы к следующему акту правосудия?
Фон Берг резко обернулся. Его маленькие, глубоко посаженные глазки, обычно полные спеси, сейчас метали искры чистой злобы и паники.
— Правосудия? — прорычал он, срываясь на хрип. — Правосудия, Базилевский⁈ По мне, так правосудие — это вздёрнуть ваших грязных холопов-истцов! Эти… это отребье! — он чуть не захлебнулся слюной, тыча толстым пальцем в сторону скромно одетых людей, сидевших на скамейке у стены, свидетелей и представителей пострадавших общин. — Они смеют обвинять меня! Как у них хватает наглости⁈ Я — потомственный дворянин! Я веду свой род от правнуков Людовика Немецкого!
Базилевский лишь чуть приподнял бровь. Он видел, как дрожат руки барона, как пульсирует вена на его толстой шее. Филиппу Евгеньевичу доставляло мрачное удовольствие наблюдать беспомощность оппонента. Фон Берг был загнан в угол и знал это.
И он, в отличие от хитрого Муратова, был слишком глуп и слишком напыщен, чтобы изображать раскаяние.
— О, я уверен, мы во всём разберёмся, — сказал Базилевский с ледяной вежливостью. — Суд любит факты. И у нас их, поверьте, предостаточно. Увидимся через полчаса…
Поместье барона Градова
Тем же днём
Едва поднявшись, солнце ярко осветило всё вокруг. Роса на траве сверкала крошечными бриллиантами.
После непогоды, что стояла последние несколько дней, столь ясный день казался особенно приятным.
Я сел на коня и отправился осматривать владения. Воздух был прозрачным и сладким от запаха прогреваемых солнцем трав. Дружинники, отправляясь на тренировку, слаженно меня приветствовали. Женщины, что приводили усадьбу и сад в порядок, встречали улыбками.
В поселении, у недавно достроенного скотного двора меня ждал Кожемяко. Его лицо окончательно зажило, и мужчина умиротворённо наблюдал за пасущимися козами, опираясь на изгородь.
— Здравствуй, Степан, — сказал я, останавливая коня. — Как у нас успехи?
— Доброе утро, господин! Да потихоньку, — он махнул рукой в сторону коз. — Скот прибыл отборный. Уже через недельку молока столько будет, что хоть купайся! Старый амбар в сыроварню переделали, как вы и велели. Бабы там сейчас порядок наводят.
Я кивнул, глядя на скот. Козочки и правда выглядели первоклассными — молодые, здоровые, с блестящей шерстью. Пасущиеся чуть дальше упитанные коровы тоже радовали глаз.
Хорошо, что я не пожалел денег и велел купить хороших животных. Инвестиции окупятся.
— Кролики тож на месте, — Степан кивнул на крольчатники. — Спариваться уже начали. Месяц-другой — и тушки, шкурки на продажу появятся. К строительству теплиц мы тоже приступили.