Возрожденное Яйцо исчезло из поля зрения, и видение Телдина наполнилось тьмой. Он потянулся к чувствам «Спеллджаммера», и в окружающем его диком пространстве почувствовал только пустоту, холодные пустоши, которые простирались без знакомых ему сферических границ. Он не знал, где они находились, но вселенная принадлежала им.
— А мы? Что мы должны создать?
— Мы изменились, — пропел «Спеллджаммер», и Владелец Плаща потянулся, чтобы осмотреть… себя.
«Спеллджаммер» был больше и изящнее. Его похожее на манту тело сохранило свою основную форму, но его плоть была полупрозрачной, мерцающей, как голубой кристалл, а лабиринты превратились в вены, которые пульсировали огромной энергией его жизненной силы.
Город на его спине мерцал огнями, исходящими от тела «Спеллджаммера». Его башни были выше, более богато украшены; построены из золота и серебра, из полированного, яркого хрусталя и мерцающего металлического камня, который был ярче любого вещества, которое когда-либо видел Владелец Плаща.
Это был «Спеллджаммер», возродившийся в чистой, нетронутой вселенной, сформированной неизвестным набором физических законов. Возможно, это было новое измерение. Возможно, «Спеллджаммер» появился в сфере, намного большей, чем любая другая в известной вселенной. Возможно…
Владелец Плаща почувствовал, что улыбается, хотя теперь он был эфирным существом, его тело было единым с телом «Спеллджаммера». Где бы они ни были, это была их вселенная, их творение, широкая равнина дикого пространства, которая простиралась перед ними, маня быть исследованной. Там, на периферии его чувств, он чувствовал, что что-то ждет их, поет свою собственную песню в этом месте открытий. Там должны были быть великолепные города — он мог прикоснуться к ним своей душой — парящей между солнцами. Пловцы бороздили моря космоса, греясь в тепле звезд. Разумы взывали к нему своей потребностью, своим стремлением мечтать.
Там была жизнь.
И тогда Владелец Плаща понял все это, цель «Спеллджаммера» и переплетение стольких судеб: «Спеллджаммер», создающий жизнь; новая жизнь распространяется и создает свои собственные чудеса, находит свои собственные мечты, создает свои собственные «Спеллджаммеры», свои собственные реальности, распространяя магию и чудо жизни повсюду.
Его цель, написанная Создателями, когда вселенная была молода, была ясна: «Спеллджаммер» должен не каяться за свое невинное преступление, а найти цель в жизни, в своей собственной жизни.
Создавать, открывать, учить, показывать, обновлять, восстанавливать и жить.
Простая жизнь, которую он знал раньше, давно прошла. Прошлое осталось в прошлом, и вселенная, где он родился, была всего лишь смутным видением в подзорную трубу, навсегда далекой, чтобы он мог дотянуться. Это место, эта вселенная… он чувствовал, что она была нетронутой, девственной. Она была для него, чтобы исследовать, чтобы создавать. Часть его пела от радости по поводу своего нового рождения, от чуда своей судьбы; а часть его плакала над мирами, которые теперь были навсегда потеряны.
— Верентестай, — сказал «Спеллджаммер». — Это значит гораздо шире, чем переплетение судеб. Это концепция, которая пережила тысячелетия, происходя из древнего языка из Разбитой Сферы. Тру'вэр. Это означает также…
«Спеллджаммер» запел в пустоте. Его новое кристаллическое тело сияло светом невинности. В его венах текла сила галактик, и его песня звенела в его сердце, раскрывая теперь бесполезные слои человечности, которые Телдин Мур, Владелец Плаща, держал, как драгоценные камни, и обнажая ослепительный свет его души.
И в глубине своей души он чувствовал, что означает «верентестай», хотя слова могли лишь приблизить их истинное значение.
— Пусть свет души воссияет и раскроется.
— Пусть песня души распространит истину во тьме.
— Пусть те, кого он разлучил, соберутся вместе.
— Познать самого себя.
— Искать…
— Любить…
— Дорожить жизнью…
— И не уступать.
Он сиял светом звезды. Сердце «Спеллджаммера» горело вместе с душой Телдина, и их песня была поглощена пламенем вновь созданного солнца.
«Спеллджаммер» лениво накренился, удаляясь от спиральной системы пылевых облаков и газов. Пустота космоса простиралась далеко вперед, в вечность, и «Спеллджаммер» пел в ней, ожидая далекого дня, когда на его песню жизни наконец-то будет дан ответ и чудеса, которые он видел через пустоту, будут разделены… между всеми.