— О, ну я явно сложнее инфузории. Просто, — она неожиданно замялась и тоскливо посмотрела на небо, где давно уже сверкали первые звёздочки, — какой мозг в космосе, верно? Там другие условия. Другое давление. Гравитация везде, течения… человеческие структуры тела для космических полётов совсем не подходят.
— М-м-м…
Я погладила Гвен по руке, не зная, как ещё можно подбодрить инопланетяшку. Ну да, кажется, она говорила, что из её команды она вроде как единственная могла свободно перемещаться в космическом пространстве.
— И что тогда у тебя вместо мозга? — спросила я, решив больше никак не высказывать своё сочувствие.
Гвен встряхнулась, избавляясь от своей краткой меланхолии.
— Желе! — сказала она с широкой улыбкой.
И было это произнесено так, что я не поняла: пошутила ли Гвен или же всё-таки нет. Но как-то некомфортно мне было от мысли, что у кого-то в черепушке может быть желе; почему-то мне представлялось что-то небесно-голубое, очень интенсивного цвета. С блестяшками!
Дома я сразу завалилась спать в своей комнате, даже не раздеваясь. Сил хватило только на то, чтобы скинуть верхнюю одежду и обувь. Да я и руки не помыла — настолько этот день меня вымотал.
Ну а утром я из-за собственной лени закономерно страдала. Не люблю спать в одежде: резинки перетягивают, бельё сдавливает что можно и нельзя, да и не отдыхаешь ты толком. Проснулась я часов через пять после того, как меня вырубило, так что настроение у меня было соответствующим.
Какое вообще может быть настроение ранним утром, если ты не выспалась и у тебя болит буквально всё тело? Естественно, «прекрасным»! Так я ещё и не дома проснулась: здесь не было моего декаф кофе, который Уборщики заваривали просто замечательно. Здесь не было Льюиса и его ободряющих улыбок, объятий и поцелуев. Здесь не было ничего приятного, даже пчёл за окном или цветов, к которым я привыкла!
Раздражённо задёрнув шторы, чтобы не видеть бесящий домишко напротив, я сжала ткань в кулаках и зажмурилась. После короткого и совсем не восстанавливающего сна хотелось только одного: домой. Уже было плевать, что там Льюис нашуровал у меня за спиной, почему в этом коттедже куча моих вещей, почему Анхелл со мной обращается так, как он обращается. Я не чувствовала себя здесь в безопасности — может, потому и не смогла нормально выспаться несмотря на усталость.
Ледяная вода во время умывания позволила взбодриться и немного прийти в себя. Мир, однако, я всё ещё едва переваривала. Очень хотелось сорвать злость на ком-то… но под рукой у меня, — предположительно! — был только Анхелл.
Вот бы Льюиса сюда, если так подумать. Я бы ему всё высказала бы о его экспериментах. Тем более на мне! Это же насилие над личностью!
В том, что какие-то «эксперименты» всё-таки были, я уже не сомневалась: Гвиневра Страйк никогда не врала. Казалось, что инопланетяшка просто не умела этого делать. Или же не понимала смысла произносить заведомо ложную информацию, хм. В любом случае, пока что во всей этой катавасии я могла быть уверена хотя бы в добрых намерениях Чудо-Девочки; героиня из космоса, спасающая обычных людей в свои трудовые будни, так же могла спасти меня… и, возможно, мой брак.
Я прошла на кухню, налила себе воды, — ни чая, ни кофе, ни чего-либо другого по шкафчикам я не нашла, — и села за стол. Мысли были не очень приятными, но…
Не знаю, что там Льюис навертел, однако мне бы хотелось верить, что мои чувства к нему — это всё же мои чувства. Если посерьёзнее вглядываться в ситуацию, то становилось совсем грустно: а что кроме этих чувств у меня, собственно говоря, есть? Я знала самую малость истории Лу и почему-то раньше, — почти две недели, получается! — довольствовалась этим минимумом. Не задумывалась даже, что жизнь Льюиса была намного дольше, интереснее и разнообразнее, чем пара-другая рассказов «о прошлых годах».
Я не знала ни его привычек, — я говорю о бытовых привычках, которые ты так или иначе узнаёшь, если живёшь с человеком долго, — ни его стремлений, ни Мечты Всей Жизни. То есть, конечно, я знала, что Лу ищет кого-то, кто смог бы разделить его условное бессмертие. Кого-то с активированным геном долголетия, как у него самого…
Кстати говоря, зарубка на память: Гвен заикнулась насчёт моих генов. Надо бы узнать, о чём она говорила. Но это потом, когда я немного разберусь с тем бардаком, в который превратилась моя жизнь.
Что у меня было в итоге? Неясно откуда взявшиеся чувства к Льюису; Сверхчеловек, искренне уверенный в том, что я должна его обслуживать по-всякому; Гвен, знающая всё-всё-всё, но при этом неспособная помочь мне со вспоминанием из-за заключённого с Льюисом договора; полнейшая сумятица в голове и непонимание, за что хвататься в первую очередь.