— С тех пор, как Лидия Хопкинс сказала, будто я состою в каких-то отношениях с Анхеллом, вопросы со стороны не умолкают! — от негодования Гвиневра даже руками взмахнула, словно само предположение о подобных отношениях было для неё чем-то оскорбительным. — Фотографии нашли, где мы вместе стоим на крыше, какие-то факты за уши притягивали.
Мне почему-то стало смешно.
— Ты возмущаешься из-за самого предположения, что ты можешь встречаться с человеком, или из-за личности твоего «наречённого»?
— Я…
Она запнулась и странно на меня посмотрела. Потом откинула волосы от лица, очень привлекательно зачесав пряди пальцами назад. Жалко, что тут не было фотографов: таблоиды за такие снимки удавились бы.
Я подняла брови, не понимая причины подобной замешки. Потом пригубила кофе, который наконец остыл до более или менее приемлемой температуры: рот всё ещё немного обжигало, но теперь это было вполне терпимо и даже немного приятно.
И только где-то через минуту до меня дошло, что я, вообще-то, должна была встречаться с Анхеллом. Вот вам и причина подобных странных взглядов!
Мне всё ещё хотелось спросить, где были мои глаза и мозг, когда я начинала эти предполагаемые отношения. Потому что, как ни посмотри, Анхелл не являлся пределом моих мечтаний. Льюис под них подходил больше: высокий, интеллектуальный, увлечённый, который не будет притеснять.
Анхелл — словно его противоположность, даром что не блондин. Огромный и мускулистый, громкий, с требованиями к женщине столь обширными, что больше было только его раздутое эго. Я не представляла, как вообще должна была повернуться жизнь, чтобы я решила выбрать кого-то… такого… в свои спутники.
Да скорее я бы осталась старой девой, чем согласилась бы встречаться с Анхеллом!
— М-м-м, — я отпила ещё кофе, пытаясь сформулировать свой вопрос без лишнего драматизма и недовольства, — как думаешь, Гвен, мог ли Сверхпридурок использовать на мне какие-то ментальные штучки?
Гвен прикусила губу. Ну ясно. В принципе, другого ответа мне и не требовалось.
— Что тебя подтолкнуло к такой мысли? — осторожно спросила она.
На улице вовсю голубело небо, солнце подползало к зениту. Зеленела травка, деревья вдалеке мерно покачивались под несильными порывами ветра.
Благодать, совсем не подходящая под мрачность моих мыслей. С другой стороны, это только в кинематографе природные явления используются, чтобы усиливать переживания персонажей. Я что-то за всю свою жизнь ни разу не попадала под дождь, будучи очень грустной.
Или я этого просто не помнила — тоже вариант.
— Не могу представить себя в роли его супруги, — призналась я с чистым сердцем. — Совершенно не мой тип.
— А Льюис? То есть, прости, это не моё дело…
— Ага. Вроде как не твоё.
Она смогла промолчать меньше половины минуты — я про себя отсчитывала секунды чужого любопытства, сопровождаемого нервными движениями. В итоге неугомонность победила, и Гвен выпалила:
— Он не такой плохой, честное слово! Просто идиот, понимаешь? Делает кучу ошибок, потому что очень молодой, это всем свойственно!
— Ему разве не больше ста лет?
— Ой, — она махнула рукой, — ну сто, и что? Да хоть двести или триста — по сравнению со мной это всё равно очень мало. То есть, по сравнению с моим возрастом, я имею в виду. Короче, он молодой, опыта мало. Что он в своей жизни видел кроме железяк и семейных дрязг? Да он даже по миру практически не путешествовал, насколько я знаю, представляешь?! За все его годы!
— И?
Она опять пригладила волосы и, оставив руки на шее, грустно посмотрела на меня.
— Он лопух, каких поискать, — печально резюмировала Гвен. — Но лопух хороший.
Такие сравнения только на смех разбирали, если честно.
— Не ядовитый? — подначила я Чудевочку.
Гвен, не поняв иронии, активно закивала.
— Совсем не ядовитый! И знаешь, какой у него огромный плюс?
— Какой же?
Чудевочка важно подняла указательный палец и постаралась преисполниться важностью. Вышло у неё скверно: видно было, что возможная судьба Льюиса её очень волновала.
— Он учится на своих ошибках и никогда не повторяет их! — выдохнулась Чудевочка. — Круто, да? Для человека особенно круто!
— Ну просто нереальная рекламная кампания, — выдохнула я с иронией.
Которая опять была проигнорирована. Кажется, Гвен в общем не понимала такой штуки, как сарказм — вполне простительно для внеземной формы жизни, на мой любительский взгляд.
— Я старалась, — робко улыбнулась Гвен. — Ну так что, ты подумаешь насчёт Льюиса, да?
Я скептически посмотрела на Чудевочку. Длинная царапина, пересекающая её лицо, оставила только напоминание о себе в виде чуть розоватой полосы. Вот это регенерация, конечно.