Льюис опустил взгляд, и мне мгновенно стало не по себе. Ощущение было такое, будто я пнула щенка, который только-только доверчиво лизал мне пальцы.
Вот же… надеюсь, хотя бы эти его полные боли взгляды правдивы.
— Послушай, Оливия, — он опустился рядом со мной на одно колено и взял за руки; как бы мне ни хотелось под влиянием момента выдернуть ладони из его холодных пальцев, я этого не сделала. — Я раскаиваюсь. Правда, раскаиваюсь. То, как я поступил, это бесчеловечно, неправильно, отвратительно. Однако выбор, на самом деле, был не так уж велик. И ты бы в любом случае… испытывала бы ко мне влечение после операции. Понимаешь?
— Нет.
— Анхелл влиял на тебя долгие годы. Больше семи лет! Естественно, что твой мозг привык работать, думать и существовать иначе. Не так, как у обычного человека. Любой организм адаптируется к нагрузке и внешней среде, и твой не исключение… убрав Анхелла из твоей жизни, я оставил пустоту там, где мозг привык чувствовать хорошее — неважно, что эти ощущения были насквозь фальшивыми и выученными. Природа не терпит пустоты, может, слышала такую фразу?
— Хочешь сказать, что я в любом бы случае искала что-то, чтобы заполнить образовавшуюся лакуну?..
— Да. Однако как бы ты себя чувствовала, если бы я не…
— Вот не надо только сейчас ситуацию переворачивать, делая из себя героя! — я всё-таки выдернула руки и со злостью посмотрела на Льюиса. — Ещё скажи, что других вариантов вообще не было, только такое удаление Анхелла из моей головы!
— Были, — не стал отнекиваться Льюис. — Однако по моим подсчётам и прикидкам, я выбрал самый безопасный для тебя путь.
Мне стало неприятно. Почему-то я не сомневалась, что дело было не только в моей безопасности:
— И самый полезный для себя. Разве не так?
Он промолчал.
Ну да, конечно — а что я ещё ожидала, собственно? Не просто же так Льюис носит свой титул Злодея Номер Один чуть ли не с гордостью, правильно? Каким бы милым и замечательным этот мужчина ни казался; какие бы взгляды он ни кидал в мою сторону; что бы он ни говорил…
— Я люблю тебя, Оливия, — произнёс Льюис, окончательно выбивая у меня из-под ног всякую уверенность. — Всегда любил.
— Ещё скажи, что с первого взгляда…
— Хоть любовь с первого взгляда и существует, это немного не наша история, — покачал головой Льюис, поднимаясь с колена. — Я полюбил тебя примерно через месяц после того, как увидел впервые. Это было ещё в Университете. Как сейчас помню… ты шла с подругами после вечернего чтения стихов, где в пух и прах раскритиковала большинство выступающих. Ни рифмы, ни смысла в их опусах не было, только желание выиграть круглую сумму, которую профессор риторики предлагал за самое впечатляющее стихотворение.
— Там было около пятидесяти тысяч, — вспомнила я.
— Наверное. Я больше обращал внимание на тебя, чем на предложенные деньги. Да и зачем мне деньги, если та же продажа динамита для стоительных фирм приносит суммы во много раз больше этих несчастных тысяч?
Он снял с меня «корону» и, не жалея металл, скомкал её в небольшой железный шар. Мне показалось, что никакой опасности при этом для прибора не было: распрямил же Льюис его в начале, правильно? Да и вообще, он не любил портить вещи, которые ещё не выработали свой срок службы.
Бережливость, — порой на грани скупердяйства, — также была одной из его черт.
— Если я тебе так нравилась, то почему ты просто не подошёл ко мне и не признался?
Льюис прикрыл глаза.
— Влюблённость в тебя была неожиданным побочным эффектом от учёбы среди нормалей. Я её не ожидал. И очень долго пытался пережить это чувство, можно даже сказать, что искоренить его. Мне было непривычно… думать не только о себе или своих экспериментах, понимаешь? А к тому моменту, как я разобрался в себе, оказалось, что рядом с тобой уже вертится будущий Сверхчеловек. Красивый, перспективный, одаривающий тебя милыми подарками, говорящий комплименты. Ты выглядела абсолютно влюблённой в него, и я… отступил.
Он сжал кулаки; глаза Льюиса на мгновение полыхнули ненавистью. Она взвилась из глубины его зрачков и разошлась по радужке, просвечивая сквозь орехово-зелёные линзы золотыми всполохами.
— Если бы я только знал, что ты находишься под его влиянием… поверь мне, Оливия, больше всего на свете я злюсь на себя за то, что не распознал опасность для тебя, пока её можно было безболезненно убрать. Это… разбивает мне сердце.
— Если оно у тебя есть.
Он с сожалением взглянул прямо мне в глаза, однако я никак не могла найти в себе сил на сочувствие. Если всё на самом деле было так, как Льюис говорил, то его нерешительность дорого мне обошлась.