— Я ошибся, Оливия. Не один раз ошибался. Когда дело касается тебя, мне сложно оставаться хладнокровным и просто… действовать, как я привык, полагаясь лишь на разум и расчёты. И я не прошу о прощении, что бы ты ни думала. Однако если ты чего-то хочешь, — чего угодно, — то я это сделаю.
— Ясно, почему вы с Гвен подружились, — цыкнула я, поднимаясь из кресла.
— Что?.. а она-то тут при чём?
Я пожала плечами, не чувствуя в себе сил что-либо объяснять. Но, серьёзно, утренний разговор с Чудевочкой всплыл у меня в голове стойкой ассоциацией, когда я услышала предложение Льюиса.
«Сделаю что угодно», пф. Какие громкие слова.
— Прямо-таки «что угодно»? — переспросила я.
— Я от своих слов не отказываюсь.
Мне хотелось попросить что-то невозможное, но в голову лезло только банально-романтичное «достань мне звезду с неба». Учитывая развитость технологий Льюиса, а также его армию летающих роботов, эта просьба была для него элементарной.
Захоти я — он мне дом из астероидов сделает. Или дом НА астероиде. Благо, технологии позволяют.
— Ничего мне от тебя не надо.
— Оливия…
— Что ты принёс, показывай.
Он так резко закрыл рот, что я услышала, как клацнули его челюсти. Однако продолжать свои упрашивания Льюис не стал — видимо, честь настоящего джентльмена не позволяла опускаться до нытья в стиле Страйк. Ну да оно и к лучшему; начни Льюис ныть, я бы точно послала его далеко и надолго.
Мне нужно было обдумать услышанное. Которое мне, кстати говоря, совершенно не понравилось. Выходило, что меня с самых младых ногтей использовали все кому не лень: родители, преподаватели, Анхелл этот проклятый, Льюис… для себя я, выходит, и не жила, что ли?
Возможность перевести тему была как антивирус для старого компьютера — бесценна.
— Я принёс тебе лавовую лампу. Насколько я помню, ты хотела её ещё со времён своего обучения. И обещалась купить себе, когда закончишь учёбу, но… забыла.
«Забыла», ага. Скорее всего, к окончанию Университета в моём мозгу осталась только одна извилина, которая восхищённо сворачивалась в рогалик при виде Анхелла и его надутых мышц. Какая уж тут лавовая лампа, спрашивается?
— Это… мило.
Лампа была высотой около пятидесяти сантиметров и традиционной формы, что всегда напоминала мне о космических кораблях или скоростных шаттлах. Сверху металлический серый наконечник, снизу увесистая подставка, чтобы лампа не шаталась. Стекло, вода и голубая блестящая «лава» внутри, переливающаяся сверху вниз и снизу вверх.
— Это не обычная лампа, — продолжил Льюис, поняв, что больше никакой реакции я не выдам. — Поставь её в комнате, где спишь, обязательно возле головы. Лава в лампе поможет тебе с восстановлением воспоминаний. А в случае опасности просто разбей лампу, договорились?
— Я в Башне Супергероев. Какая опасность тут может быть?
Льюис хотел было сказать что-то, однако его прервало треньканье из коридора. Словно в ответ на мой вопрос, из лифта широким шагом вышел Анхелл.
То есть, Сверхчеловек. Учитывая его идеальный белый костюм, прекрасно сидящие бронетрусы и напомаженную супер-причёску, ни о каком Анхелле сейчас не могло быть и речи.
— Вы закончили? — недружелюбно спросил непривычно хмурый Анхелл. — Доставщик, будь добр, дай поговорить с девушкой.
— Да, конечно, осталось только подпись получить… секунду.
Он достал небольшой блокнот из кармана форменной куртки, написал в нём что-то и протянул мне.
«Я могу забрать тебя отсюда хоть сейчас — ? Нужна помощь с Сверх.?»
Из-за спины Анхелла выглядывала недовольная Гвен, так что я чувствовала себя в относительной безопасности. Да и лампу Льюис наверняка не простую принёс, правда ведь?
Так что моё «НЕТ» было написано быстро и уверенно.
Глава 16. Чудесная лавалампа.
Казалось, что прочитанное «НЕТ» морально уничтожило Льюиса.
Мне даже на мгновение стало его жалко: трогательно сведённые к переносице брови, скорбно опущенные уголки поджатых губ, блеснувшие глаза и потухший взгляд. Льюис, судя по всему, действительно сложно переживал мой… отказ, что уж там; разве что этот «отказ» был не полным «стоп» в отношениях, а всего лишь просьбой продолжить нашу паузу.
Мне стало его жалко — на пару мгновений. Но затем где-то под рёбрами подняла голову злость: да сколько можно-то, а? Могу я выбрать себя в конце концов или нет? Почему я вообще должна думать о ком-то кроме себя-любимой, будто у меня есть новая менталка или тело на замену?
Пора бы уже и о себе позаботиться, в самом деле. Особенно учитывая, что так-то около семи лет жизни частично испарились у меня из памяти; а что есть человек без его воспоминаний, правильно?