— Можно, — сказала Анна и улыбнулась.
Зотов встал с кресла, перегнулся через стол, едва не опрокинув стаканы, и двумя руками схватил певицу за грудь. Та успела только ойкнуть, но не возмутиться. Владимир ее опередил.
— Вы сами разрешили!
— Но я думала, что вы хотите потрогать мою киску! — захлопала ресницами «светская львица».
— Хочу, но у вас там кошка, а у меня на них аллергия.
Сисинович замерла с открытым ртом, задыхаясь от возмущения. Такой наглости никто еще не набирался! Даже ее нынешний бой-френд. А на вопрос Воронцова: «А можно мне?», она чуть не испепелила следователя.
— Ждем вас завтра к двенадцати дня на площади «Святого Сюзерена».
Приятного вечера. Гонорар вам выпишут сразу по окончании операции. — Виктор дернул Зотова за рукав рубашки, и они поспешно покинули клуб.
По улице проносились дорогие иномарки, насыщая воздух парами подорожавшего бензина. Ветер хлопал рекламными растяжками. На огромном экране, что нависал над площадью, шел рекламный ролик нового отечественного блокбастера.
«Император. Спасибо, что живее всех живых».
— Я в управление, — сказал Воронцов. — Надо еще раз обрисовать план шефу и уточнить детали.
— А я пойду, сдам статью. Завтра с утра будет на первой странице, — Зотов разгладил усы и поправил очки. — Как тебе такой заголовок: «Сисинович ждет маньяка». Или «Сисинович мечтает стать жертвой»? А, может, так: «Шестой номер на площади „Святого Сюзерена“»? Или «Я жду тебя в 12.00 на площади. Твоя Аня»? А «Анна и маньяк: место встречи изменить нельзя»?
— Соедини все пять: «Место встречи изменить нельзя: Сисинович мечтает стать жертвой маньяка на площади „Святого Сюзерена“ сегодня в 12 часов 00 минут», — предложил капитан.
— Гениально! — согласился журналист. — Я в редакцию!
Он поймал таксомотор и скрылся в потоке машин. Воронцов добрел до припаркованного в ста шагах от клуба «Майбаха» и, обматерив кого-то в громкоговоритель тронулся, с места. Он проехал ровно двадцать метров.
Какой-то лихач на «БМВ ХЭ -10» подрезал Виктора и остановил свою машину под знаком «Остановка запрещена». Мало того, он заскочил на тротуар, едва не сбив женщину с ребенком.
— Совсем обнаглели! — возмутилась та.
— Хлебало завали, мымра. Я хозяин жизни, — рыкнул водитель «бумера», выходя из машины.
Женщина шарахнулась в сторону, прикрывая собой сына. Раздался сигнал клаксона, а спустя секунду «Майбах» уже сдавал задним ходом. Боковое стекло опустилось, и из проема высунулась рука, сжимавшая черный «Маузер».
Раздались два хлопка, свист воздуха, выходящего из простреленных колес, и «бумер» накренился. Хозяин джипа схватился за голову.
— Ты чего, сука, наделал?! — и он бросился на вышедшего Воронцова. — Я тебя сейчас на лоскуты порву!
Виктора такая перспектива не прельщала, поэтому он шагнул в сторону и отточенным движением ударил громилу ладонью по горлу. Когда бузотер закатил глаза от боли, сыщик добавил ему ногой между ног. Хам крякнул и рухнул на колени. В завершении поединка капитан приложил его кулаком в ухо.
— Вы имеете право хранить молчание! — сыщик похлопал бесчувственного «хозяина жизни» по щеке. — Я даже вам это настойчиво рекомендую.
Бейте в бубен, рвите струны! Свершилась полная победа над злом, которое поскуливало, лежа на асфальте под билбордом с рекламой одной государственной структуры.
«„Настучи“ на соседа и тебе зачтется!
Когда „накапают“ на тебя, мы смягчим наказанье.
Полиция по налогам — с нами надо дружить!».
Воронцов присел на корточки и обыскал водителя «бумера». Найдя портмоне, Виктор вытащил из него все деньги, тысяч тридцать империалов примерно, и протянул их перепуганной мамаше.
— Это вам за испуг.
Та схватила отступные и припустила по улице, волоча за собой голосящего мальчика.
— Мама, это точно не Брюс Уэйн?!
Капитан усмехнулся и мысленно произнес:
«Нет, малыш. Я простой полицейский, который делает свою работу».
Переступив через неподвижно лежащего «быка», Воронцов сел в машину и поехал в Управление на доклад к своему любимому шефу.
Мириады пылинок витали в потоке солнечных лучей, что пробивались сквозь кристально чистые стекла в окнах генеральского кабинета. Сам Глеб Егорович со знанием дела поливал фикус, стоящий на широком подоконнике. Потом, поставив лейку, начальник сыска взял влажную салфетку из микрофибры и один за другим протер все листочки своего зеленого любимца. Офицеры откровенно скучали: кто зевал, кто игрался с телефоном. Один Воронцов нервно покусывал губы. Жеглов занял свое место за рабочим столом и кашлянул в кулак. Все оторвались от своих дел и устремили взоры на шефа.