— Бутылку «Джек Дэниэлс», два яблока и пачку «Капитан Блэк».
— Сигареты не продаем, — сказала продавщица, ставя на прилавок бутылку.
— Чего это? — удивился Виктор.
— Так школа рядом. Чтобы дети не пристрастились к курению.
— Так не продавайте им и всего делов.
Продавщица сняла с весов фрукты.
— Ну, не я это придумала. Мое дело маленькое: написано — исполняй.
— А спиртное, значит, пусть стоит. От этого дети пить не начнут? Тогда надо еще и книжек тут навалить, вдруг они читать станут.
Воронцов вздохнул, сгреб покупку в пакет, расплатился и покинул магазин.
Мальчик, ставший свидетелем хоть мгновенной, но драки, потеребил маму за подол платья и спросил:
— Мамулечка, а это Брюс Уэйн?
— А кто это такой, Илюшенька? — спросила женщина.
Глаза пацаненка округлились.
— Ты что ли не знаешь?! Это Бэтмэн. Он заботится о простых людях!
Та улыбнулась и погладила карапуза по голове.
— Что ты, сыночек, о нас заботятся депутаты!
Отступление первое
Стук молотка разлетелся по залу. Спикер, одетый от Версаче, подался вперед и навис над кафедрой.
— Господа депутаты, проснитесь, мать вашу! Мы же с вами культурные, образованные люди, в конце концов! Время уже хрен знает сколько, а мы еще ни разу не проголосовали! У меня дома котлеты остывают и жена нервничает.
Явно незнающие диет люди в строгих костюмах, вальяжно развалившиеся в креслах, обратили свое внимание на говорившего. Кто-то оторвался от разгадывания кроссвордов, некоторые недовольно вздохнули, нахмурились и отложили в сторону казенные планшетники. Какое голосование, когда пасьянс не сходится?!
— Я повторяю, — Спикер смочил горло, плеснув в стакан «Хенеси». — На повестке уже ВЕЧЕРА стоит вопрос: повышать ли зарплату дворникам или оставить как есть.
Представители партии «Плоды Русландии» мгновенно оживились и послали к трибуне своего представителя. Тот грубо оттеснил Спикера и проверил микрофон.
— Раз, раз, яйцетряс… Мы с коллегами придерживаемся следующей позиции: дворники стране нужны, чтобы вымести из государства всякую шваль. Я вас имею в виду, господин Газюнов! Вы с вашими стягами во всех коридорах надоели уже всем хуже грыжи!
Тот вскочил с места и крикнул.
— Да мы нашим пролетарским серпом вам ваши сухофрукты еще подрежем!
Теперь перекрикиваться стали абсолютно все. Началась неразбериха.
Депутаты стали кидать друг в друга ручки и карандаши. Полетели бумажные самолетики. Спикер вновь занял свое место и постучал молотком, призывая собравшихся к тишине.
— Давайте по существу! Голосуем: да или нет. У вас там есть кнопки, кто не знает: «За» и «Против». Это как в «Контакте» лайки ставить. Спросите у госпожи Вишняковской, она вам покажет. Как голосовать покажет, а не то, что вы там себе нафантазировали! Нажимаем «Против». Поехали, — Он посмотрел на табло, висящее сбоку, где высветился результат. — Единогласно! Отлично. Второй вопрос: стоит ли переносить празднованиеКрещения Создателя на июль месяц, а то уж больно холодно в январе в воду лезть. Я еще с прошлого раза насморк и триппер не вылечил, хотя…
Триппер относится к следующему вопросу. Сколько человек завтра едет в сауну? Жмем кнопки, — Спикер снова глянул на табло. — Судя по количеству голосов, только члены «Единой Русландии» хотят? А остальные? Не хотят или уже не могут? Девушки из партии «Мы приехали поступать, но у нас не получилось», вы-то чего сидите? Если вы не поедете, то я этот вопросснимаю с голосования!
Шум в зале не утихал. Часть «законодумцев» откровенно храпела, пуская слюни на бархатные кресла, кто-то забивал «козла». Только боксер Николай Незабалуев сидел с мрачным видом, силясь понять, где он находится и что происходит.
Спикер опять постучал молотком.
— Господа и дамы, я поехал домой. Свою зарплату я уже отработал. Если ни у кого больше не возникло вопросов, тогда до завтра. И, ради Создателя, не скупайте вы в буфете весь коньяк, а то к десяти утра на полках уже голяк полный. Аве Сюзерен, я ушел…
День четвертый: «Возвращение джедая»
Огромный зал был усеян столиками так, что официанты, разносящие заказы, с трудом протискивались. На сцене резвились «одноразовые звездочки», потрясая силиконовыми грудями и ботоксом, закачанным в неимоверно большие, лошадиные брылы. Нестройными голосами девушки пытались развеселить дорогую, в прямом смысле, публику. «Император» считался лучшим и уж точно самым дорогим рестораном столицы. А может и во всем мире. Еще бы!
Перепелиные яйца тут высиживались перепелами под чутким надзором шеф-повара. Осетры метали икру под наблюдением одного из лучших рыбоведов страны по прозвищу «Язь». К примеру: отбивная из свинины тут стоила сто тысяч империалов. А чего вы хотели?! Каждая порция готовиться из новой свиньи или коровы! Остальное шло на тушенку для простого населения.
Вино поставлялось напрямую из стран-производителей по засекреченному винопроводу. Так же дела обстояли с водкой и пивом. В общем, легкий ужин в «Императоре» обходился представителям богемы около миллиона деревянных, что для них было сущим пустяком.
За одним из столиков, поедая омаров в винном соусе, запеченных под черной икрой с ананасами, восседал великий зодчий, любимец самого Сюзерена — скульптор Забор Ркацетелли. Одетый в белоснежный костюм-тройку, мастер своего дела жадными глотками попивал дорогущее темное «Баварское», смачно отрыгивая на весь зал. Представитель высшего сословия вытирал руки о стодолларовые купюры, которые бросал под стол. Неожиданно его трапезу прервал темноволосый официант, в отутюженных брюках и белой рубашке, с переброшенным через руку полотенцем.
— Прошу меня извинить…
Скульптор утерся очередной банкнотой и посмотрел на молодого человека.
— Чего тебе, холоп?
— Вас спрашивают, говорят срочно, — и «властелин подносов» почтительно склонил голову.
— Кто?! Какие дела посреди ночи?!
Юноша стушевался.
— Не могу знать. Представились сотрудником Имперского сыска. Ждут Вас на улице. У черного хода.
Ркацетелли выругался, отхлебнул пива, утерся на этот раз салфеткой, которую бросил на стол и встал.
— Я сейчас приду. Обнови «Баварское», холоп, — и прошествовал через зал к выходу.
Пройдя по тайной лестнице, по которой хаживали многие известные в столице личности, чтоб не светиться с легкодоступными, но дорогостоящими девицами не самого тяжелого поведения, скульптор вышел под ночное звездное небо.
Официант не обманул. Его ждали. У мусорных баков стоял человек в темно-коричневом длиннополом плаще и курил.
— Приветствую работников сыска, — на выдохе сказал Забор. — У вас ко мне дело?
Неизвестный осмотрелся и шагнул навстречу.
— Мне нужна ваша помощь. Я хочу сделать скульптуру и без вас никак.
— Мои услуги даже мне не по карману, а уж вашему министерству тем более.
Кстати, как вас по имени-отчеству? — работник искусства прищурился.
Капюшон скрывал лицо незнакомца.
— Меня зовут Воронцов Виктор. Капитан сыска.
Ркацетелли почесал нос и протянул левую руку, надеясь на рукопожатие. Но то, что произошло в следующее мгновение, повергло скульптора в небывалый шок. В свете луны сверкнуло лезвие, которое со свистом, снизу вверх, рассекло воздух и с хлюпаньем отрубило зодчему кисть аж по плечевой сустав. Глаза мужчины округлились, на лице застыла маска боли и ужаса.
— Моя рука… — только и смог сквозь зубы выдавить он.