– Конечно, – отвечает Питер, снова поднимая взгляд на Сэма.
Ему стоит сказать что-нибудь. Заставить его остаться. Объяснить, что он не может играть в видеоигры с Недом или звонить тёте, потому что не знает, кто может прослушивать на другом конце, нет никакой гарантии безопасности…
Он ничего не говорит. Он что-нибудь придумает. Шаг за шагом, Паркер.
Сэм поднимается, и Питер поднимается следом.
– И еще кое-что, и я полетел, – говорит Сэм, и Питеру интересно, была ли это игра слов. Потому что это однозначно она, но Питер не знает, может ли Сэм Уилсон так шутить. – Следи за собой. Это значит правильное питание – никакого фастфуда – и здоровый сон. От восьми до десяти часов. Лучше девять. Приучи себя делать что-то перед сном – и постарайся превратить это в ежедневное занятие – например, научись готовить. Физнагрузка, насколько это возможно в таких условиях, не помешает, но без перенапряжения. Здоровое тело не гарантирует здоровый разум, но и повредить не сможет.
Питер кивает с нарастающим энтузиазмом в такт словам Сэма.
– Да, отлично, с этим я справлюсь, – и это действительно ему по силам. Может, не сразу, но всё вышеперечисленное возможно, и именно за это Питер хочет цепляться. Будет цепляться. Как свет в конце тоннеля…
это метафора с поездом
…и ему надо не забывать, что, по словам Сэма, всё не разрешится в один день. Но когда он прощается с Сэмом у двери, вдруг осознаёт, насколько хорошо себя чувствует. Словно бы он ходит по воздуху. Словно бы для него всё-таки есть будущее; воспоминания о Бэке не будет владеть его жизнью.
– Ты ни разу меня не упомянул.
Питер отрывается от книги – что-то о физике элементарных частиц, нашёл, пока просматривал полки Роуди. Она казалась не к месту. Как выяснилось позже, книга принадлежала мистеру Старку: на первых страницах остались пометки его почерком. Может, он оставил её здесь или Роуди сохранил её на память. Он видит Бэка на диване - на том же месте, где не так давно сидел Сэм.Сам Питер всё ещё в кресле. Прошла пара часов, но ничего в комнате не изменилось.
Питер прикрывает глаза и глубоко вдыхает.
– Тебя на самом деле здесь нет, – он открывает глаза: Бэк, склонив набок голову, всё так же сидит напротив, не отводит взгляда от Питера и выглядит абсолютно невинно.
Нет – не просто невинно, скорее даже дружелюбно. То самое подбадривающее участие, как когда Фьюри сорвал его поездку. Говорящее я на твоей стороне с той самой искренностью, на которую так легко купиться, так легко привязаться к тому самому человеку, в котором он так отчаянно нуждался именно в этот период жизни.
Вот только Бэк никогда не был тем самым человеком, и его здесь нет.
Бэк игнорирует его протест.
– Я имею в виду, серьёзно, это твой первый сеанс, и ты ни слова обо мне не сказал? Не знаю, мне чувствовать себя оскорблённым или благодарным.
Питер бросает на него тяжёлый взгляд.
– Минуту назад я был в комнате один, читал книгу. Никто не входил. Здесь больше никого нет. За минуту ничего не изменилось.
Бэк вздыхает.
– Поздравляю, ты пробуешь новые техники. Уверен, что на этот раз ты не спишь. Но знай, что сейчас я часть него, неважно, есть я тут или нет.
– Тебя нет.
– И поэтому ты со мной споришь.
Питер захлопывает книгу. Чёрт, он потом найдёт, где остановился. Он зло смотрит на него, кривит губы настолько агрессивно, насколько способно его юношеское лицо, и больше не произносит ни слова.
Бэк картинно поднимает руки в знак поражения.
– Ладно, ты на меня злишься.
– Да.
Бэк улыбается, когда Питер с силой захлопывает рот после этого вырвавшегося на автомате ответа.
– Почему? Разве ты не должен радоваться? Теперь ты уже достаточно уверенно можешь сказать, что реально, а что нет, ведь так? Разве не это было твоей целью?
Питер сжимает губы в тонкую линию, качает головой, возвращается к книге, пытаясь найти, где он остановился. Он скользит взглядом по словам на странице, когда книгу вырывают у него из рук и бросают через всю комнату. Внезапно Бэк оказывается с ним лицом к лицу, и смотрит так пристально, что Питер невольно вжимается в спинку кресла под его яростным взглядом.
– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, – рычит Бэк, и Питер может лишь выдавить из себя слабый кивок.
Он только что сам отшвырнул свою книгу без какой-либо причины?
– Не без причины, – произносит Бэк и слегка отстраняется, когда видит, что внимание Питера всецело принадлежит ему. – Часть тебя хочет с тобой в чём-то разобраться, очевидно. И не в твоих интересах её игнорировать, – он меряет шагами комнату, и хотя на нём обычная одежда – на самом деле очень похожая на то, что сейчас надето на Питере – Питер готов поклясться, что может видеть тянущийся за его спиной плащ.
– Тогда почему она выглядит как ты? – спрашивает Питер, и его передёргивает от смирения в собственном голосе. Он злится. У него есть полное право злиться. Он не должен звучать так жалко.
Бэк нависает над ним, изучает оценивающим взглядом. Питер поднимает взгляд вверх, чувствуя себя таким ничтожным.
– Я вызвал тебе большой спектр эмоций. Не моя вина, что ты не можешь справиться с человеком, который так сильно повлиял на тебя и твою жизнь. Или ты бы предпочёл мне труп в железных доспехах?
Слова заставляют его физически отпрянуть, снова вжаться в спинку кресла.
– Ты мудак.
– Ты не упомянул меня, – Бэк снова возвращается к изначальной теме, абсолютно полностью игнорируя враждебность Питера. – Ты спокойно говоришь о своих прошлых проблемах, но не о том, что происходит теперь?
– Понять, что реально, а что нет, сейчас важнее, – говорит Питер. Он не знает, верит ли
своим словам.
Бэк фыркает в ответ.
– Я уже помог тебе утром. Ты знаешь, что реально. Ты избегаешь настоящих проблем.
– Каких именно?
– У тебя отлично получается находить оправдания, чтобы не звонить своим друзьям и близким, не правда ли? Ты продолжаешь представлять, как твоя тётя скучает по тебе, как твоя девушка хочет к тебе приехать, как вы с лучшим другом проводите время вместе. Но теперь, будучи тяжёлом положении, ты просто бросил их? Ты не говорил о них Сэму и ты не говорил обо мне, ты сфокусировался на проблеме, которая уже решена. Какова цель?
– Вернуться домой, – отвечает Питер, впиваясь ногтями в свои ладони.
– Зачем? Вернуться к миру, который тебя ненавидит, и людям, к которым ты боишься обратиться даже в отчаянии? – В голосе Бэка больше нет никакой агрессии, она испарилась, как только Питер стал его слушать; теперь он просто возвышается над ним, скрестив руки, и в его тоне звучит лишь сухое перечисление фактов.
– Я не хочу, чтобы они страдали.
– Как думаешь, как они чувствуют себя сейчас?
– Я не хочу, чтобы они погибли, – говорит Питер, и вот оно. Он может сесть прямее, податься вперёд, глядя на человека, который угрожал ему именно этим.
Бэк пожимает плечами.
– Это риск для любого, кто с тобой близок. Думаешь, они смогут жить нормальной жизнью после всего этого? Думаешь, ты можешь просто вернуться домой, ходить в школу, бродить по коридорам и посещать уроки, и всё будет как прежде? Твоя жизнь окончена.
Прежде, чем он успевает осмыслить свои действия, Питер вскакивает на ноги, его кулак выписывает в воздухе дугу и бьёт Бэка прямо по скуле, так, что его голова откидывается на бок, а на щеке остаётся красное пятно. Питер тяжело дышит. Он сильнее сжимает кулак, готовый замахнуться ещё раз, если Бэк снова откроет рот.
Бэк оглядывается на Питера через плечо, и единственный видимый Питеру глаз распахивается шире, фокусируясь на нём. Синева радужной оболочки смотрит исключительно на него. Питер чувствует, как у него слегка подгибаются колени.
– Осторожнее, – произносит Бэк, – ты ведь не хотел бы случайно оставить пару дыр в стенах.
Питер отшатывается назад, хватая кулак другой рукой, словно бы это единственный способ удержать себя от того, чтобы бороться с воздухом в пустой квартире. Может, это действительно так. Он поворачивает его, прижимает к себе, хотя он на самом деле ничего не ударил, и рука ему не болит. Питер поднимает глаза на Бэка – ему кажется, что он чувствует, как они покраснели – и спрашивает: