- Хорошая попытка, уважаемый принц. В другой ситуации я бы отдал вам тело без лишних слов. Вот только беда... чувствуете этот запах? Подумайте, что здесь не так? Вам не нужно быть ученым мужем, чтобы это понять. Вы пережили много битв, и знаете, как ужасны поля сражений, особенно если некому убрать тела...
Жан Старший прекрасно помнил этот запах. В первой битве приходилось сидеть на месте, рядом с телами павших солдат в ожидании новой атаки. Но даже тогда запах не был таким... приторным. И, пожалуй, ни один подвал не смог бы добавить таких примесей.
- Запах и вправду странный, - признал он.
- Именно поэтому мы встречаемся здесь, уважаемый принц, - Гюстав монотонно продолжил. - Иначе бы вы мне не поверили. Этот запах был только в одном месте. В той самой шахте. Ледяная вода не смогла его смыть. Как думаете, у нас была возможность таскать с собой труп прекрасного Рафаэля туда и обратно?
В этом и правда нет смысла... Тут Жан Старший вновь вспомнил о диком желании удушить Рафаэля, когда тому стукнуло пять лет.
- Вы вольны посетить наш рудник когда пожелаете.
- У вас все равно мало доказательств, что он туда залез сам. Если вы хотите довести это дело до... - твердо начал Жан.
- О, нет, нет... - Гюстав поднял ладонь с грубой загорелой кожей.
Несомненно, этот человек привык к тяжелому труду и не брезговал им.
- Не сомневаюсь, что мы с вами решим все сами. Не подумайте, уважаемый принц, что вас встретил здесь я, а не мои дяди, из-за неуважения. Им просто не до этого. Они сказали.... если дословно: делай, что хочешь, только не впутывай нас, - Гюстав Орсини переходил к главному, и его самодовольство проступало даже через монашескую скромность.
И ведь не побоится протянуть руку и взять, даже если ее грозят отрубить. Ох, не зря ходят слухи, что его собираются выбрать епископом. В таком молодом возрасте, да с такими задатками, Империю ждет новый Инквизитор Луций.
- Ваши условия? - Жан Старший решил не тянуть.
Кроме как равноценной сделкой дело не уладить.
- Я отдам тело, безо всяких условий для семьи Орсини. Но когда-нибудь вы окажете услугу лично мне, и только мне, - Гюстав был уверен, что может вертеть принцем Вентури, как хочет.
И пока Жан Старший не стал его разубеждать.
- Вам нужна поддержка для избрания епископом?
Монах неприятно улыбнулся, и теперь ничем не отличался от всей остальной семейки.
- Может быть...
Эта гаденькая улыбочка не выходила из головы уже десятую милю. Какую поддержку Вентури могли оказать амбициозному монаху? С церковью у семьи напряженные отношения с тех пор, как их давний предок решил создать свою религию. Тогда их дом едва уцелел, и многие поколения принцев восстанавливали его величие. Однако, все равно на них клеймо богохульников, как бы праведны не были отдельные представители семьи...Нет, тут что-то другое.
Единственным утешением было то, что скоро Жан Старший будет дома. А там Рафаэля поместят в родовой склеп без лишней помпезности и забудут о нем навсегда.
В свою очередь, тела слуг в руках Орсини нисколько не волновали. Простолюдины часто перебегали от одного клана к другому, обычное дело. М и Л перебежали и были убиты. Пусть так и останется.
А пока книга обид на Орсини продолжит полниться, рано или поздно они заплатят за все...
Отряд шел неторопливо, тело внука было спрятано в крытую телегу. Кроме редких дождей ничего не мешало наслаждаться дорогой.
Однако, вдалеке от замка путь перегородило несколько крестьян. Как и все простолюдины на территории Орсини, они выглядели аккуратно, в хороших одеждах, словно сам Цезарь сегодня обрадует их своим присутствием.
Вентури же, пусть и не были оборванцами, как, например, Корсо, не видели смысла в такой роскоши. Тем более, слишком уж с ней расходились грубые крестьянские ладони и спутанные сальные волосы.
- Что вам нужно, добрые люди? - выдвинувшись на коне вперед, Жан Старший хотел поначалу пройти мимо со своими солдатами.
Но передумал. Мало кто решался вот так преграждать дорогу благородным.
- Мы просим прощения у Богов, что вот так встаем на вашем пути... - начал пожилой крестьянин.
- Прощения нужно просить не у богов, а у меня. У Богов вы попросите его в храме, - Жан Старший тут же начал терять терпение.
Но просто так затоптать их копытами - это еще больше взбесить Орсини. И, в конце концов, это земля чужих крестьян. Жан Старший больше уважал права простых людей, чем их знатных хозяев.
- Говори, что тебе нужно, крестьянин, или прочь с дороги, - вперед вышел Вейлр, капитан стражи.
В своих тяжелых черных латах и ведрообразном шлеме он смотрелся внушительно. Особенно, если собеседник мог увидеть эти холодные карие глаза сквозь прорези.
Крестьянин увидел. И попятился. А потом посмотрел на тяжелый палаш, висевший в ножнах рядом с седлом, и спрятался за спину мужика покрупнее.
- Сайоры... уважаемый принц... прошу простить нас. Но я староста деревни недалеко от реки. А это сыновья того рыбака, Ивона. Того, который выловил вашего дорогого внука... - все склонили головы, хотя это стоило сделать еще давно.
Уж не люди ли Гюстава их надоумили вот так выйти?
- И это все? Вы хотите награды за свой поступок? Орсини наверняка немало вам за это заплатили, - Жан Старший повернул коня в сторону, чтобы объехать троицу.
- Светлейший принц, вы ошибаетесь... мы не взяли денег за тело вашего внука. Нам их и не предложили... но после того, как отец несчастных мальчиков...
Мальчиков...Жан Старший не сдержал усмешки. Эти детины крупнее Вейлра без доспехов.
- Распутывая сети, в которые попал ваш внук, - сбившись, староста начал заново, - их отец порезался. А после того, как оглядел тело, так и совсем занемог через два дня...
- Оглядел... оглядел, значит, - Жан Старший оглянулся на своих людей.
Те уже были готовы отрубить крестьянам головы, и дело с концом.
- То есть, копался в карманах моего внука? Искал монеты? - взгляда исподлобья троица не выдержала.
- Нет, но...
- Что "но"? Ваш отец-рыбак... кто он? Монах, чтобы отправить душу моего внука в последний путь? Или лекарь, который увидел надежду на спасение? Кто вам дал право трогать тело моего внука? Вы выловили его, я вам в этом благодарен.
Хотя лучше бы этот мешок никогда не всплыл...
- Но теперь вы требуете от меня денег за то, что ваш отец-рыбак сам порезался и занимался мародерством? Боги справедливы, и я не собираюсь вмешиваться в их правосудие!
В кармане завалялось пять динариев. Больше, чем любой крестьянин может заработать за месяц.
- Берите... - он кинул монеты в дорожную грязь. - За то, что выловили моего внука.
- Этого не хватит, светлейший принц, - пролепетал староста, на лету сосчитав монеты. - Лекарь из замка наших господ берет в два раза больше...
Вот наглость!
- Наскребете, вам платят немало сестерциев. А я, как уже говорил, не вмешиваюсь в правосудие богов. Идем дальше!
Отряд продолжил путь, но крестьяне не двигались с места. К счастью, дорога оказалась достаточно широкой для конников и телеги.
Вейлр же остался на месте и внимательно наблюдал за троицей. Староста вместе с недалекими сыновьями рыбака не сразу поняли, чего от них хотят. А потом быстро собрали втоптанные копытами в грязь динарии и поспешили убраться подобру-поздорову.