— Ты не грусти. Увидимся еще!
— До свидания!!! И спасибо за все!
Палатка стала уменьшаться, сжалась в точку и исчезла. Ангел остался у костерка в одиночестве, если не считать коня.
— Странный он какой-то… — Силавиим хотел по привычке почесать затылок, но латная рукавица лишь звякнула о металл шлема. Чего-то не хватало. Чего-то привычного…
— Нимб!!! Мой нимб!!! Адамчик!!! Вернись, гад!!! Отдай нимб, сволочь!!!
Глава 7. Дом, родимый дом
Кряко-Пельменск Снатский заполонили миллионы игроков. Всем было интересно посмотреть на застывшего пойманного легендарного Риммона. Хотя, и не совсем было ясно, кто кого поймал. В толпе шныряли несколько уцелевших Абрмчей, пытаясь взимать деньги за просмотр инсталляции.
Дальние родственники Абрмчей развернули масштабную разносную торговлю горячими сосисками и холодным пивом. С кланом Абрмчей, конкурировал клан Арнянов, которые вовсю демпинговали. Но Абрмчи все равно удерживали пальму первенства, разрешая за сто юаней попытаться пнуть бесплотного Риммона, а за двести — такого же бесплотного Каца Абрмча. Что характерно, к Кацу Абрмчу выстроилась очередь, тогда как к Риммону подходили единицы.
У всех был праздник, стихийное народное гуляние, и веселое настроение. У всех, кроме Каца Абрмча Старателя. Выражение познания всемирной скорби и тщетности бытия, так явно было написано на его лице, что многие из жалости кидали монетки в предусмотрительно поставленный рядышком шлем. Который был сетовым, и стоил примерно, как двухкомнатная квартира в центре какого-нибудь Воронежа.
Появившиеся будто из ниоткуда негры, пытались продавать самопальные бусы без статов, выдавая их за всемогущие обереги. Но дело у них не шло.
Такого массового мероприятия Кряко-Пельменск Снатский не видел еще никогда. Люди, гномы, эльфы и прочие веселились от души! Может все дело в окончании ивента, и ощущении причастности к чему-то великому. А может, в отсутствии городских властей, которые ничего не испортили, стремясь организовать.
Стационарный Городской портал, безостановочно выплескивал все новые и новые толпы игроков, не переставая гудел и временами искрил. Явно не был рассчитан на так сильно возросший пассажиропоток.
Собственно, Абрмчи сами, с разрешения патриарха вызвали весь этот ажиотаж. И теперь имели на происходящей суете свой очень даже не маленький гешефт. Все было хорошо, за исключением непонятки с паханом. Над которым тонко издевался его основной конкурент, Ваан Арнян Егиш.
— Да, харашо тибэ, дарагой. Самый силный типэрь, самый могучный. Типэрь для тибэ любой прэграда — тфу! Вот выбэрэшьса, освободышьса — всэх-всэх сокрушишь! Самым богатым станэшь, самым уважаэмым станэшь!
— О, какое богатство, откуда деньги, ви что? Вон, видите, по мигу пошли, мелочь выпгашиваем… Ского совсем у людей деньги кончаться, ви же знаете. Вон ваши енкегы совсем бес толку бгодят, только шмоткам износ, а кто амогтизацию покгоет?
— Дагагой, тут дэло принципа. Нэльзя давать людям бэз дэла сидэть, они от такого дурэют, и начинают мысли думать. А вот ты… А, прости, уважаэмый, конэчно, подходи, вот пинай наздоровьэ… Ты как в такоэ нериятноэ положэниэ попал, а? Нэужэли своэго чэловэка нэльзя было привлэчь? Или вот совсэм никому нэ вэришь, дажэ своим?
— Что ви, что ви!!! Напготив, не был увейен в пгавильности выводов! Не мог же я своего годственника так подставить! Ви даже не пъедставляете, до какой большой степени я всех их люблю!
— Канэшно, канэшно… Как я тэбя понимаю, уважаю, так и надо! Всэми силами, всэй душой за своих радэть! Ну, как говориться, нэзамэнимых у вас нэт… Ты тут надолго, а скорээ навсэгда, выбэрут сэбэ нового патриарха. Как думаэшь кого? Ты бы за кого проголосовал? За Моню? Или за Фиму?
Кац Абрмч скрипнул зубами. Вот ведь, сволочь. И не уходит, и не уймется… Как бы его так послать, вежливо, чтоб не придрался, но обиделся и ушел?
— О… А ви откуда знаете этих со всех стогон замечательных людей?
— Старатэль, вот нэ начинай. Вмэстэ жэ сидэли, и нэ раз. Ты мнэ вот что скажи…
Толпа забурлила, зашумела, и стала как-то подозрительно активно рассасываться. Егиш тоже засуетился, и пробормотав: «Эщё увидимся, дарагой…», быстренько испарился. Со стороны портала, слышались испуганные и возмущенные крики, какие-то громоподобные завывания и барабанный бой. Кац Абрмч, закусив губу пытался рассмотреть, что происходит, но из-за густой, мечущейся толпы это было невозможно.
Что-то ярко сверкнуло, грохнуло, и Старатель увидел, как все находящиеся на площади игроки попадали на колени. Многие потеряли сознание, прочие зажав уши руками безумно орали. Третьи по-идиотски распахнув глаза и рты смотрели в никуда. От портала, прямо в его сторону шагал в ногу, плотным строем, отряд из нескольких десятков игроков. Или не игроков? Абсолютно все под Пологом Седьмой Ступени, так что вполне могут быть и неписями. И что характерно — у каждого по брови надвинута белоснежная чалма, похоже намотанная из махрового банного полотенца.
Кац Абмч моргнул, что-то вспомнил, откашлялся и заорал:
— Да здгавствует йежим Апагтеида! Свободу Севегной Годезии! Дело Яна Смита будет жить!
Ну, может теперь сразу не убьют… Хотя, с другой стороны, если и убьют, то все лучше, чем тут торчать, пока кнопка Логаута не включится. Но и в правильности своего воззвания, он тоже не был до конца уверен. Может эти наоборот за соединение пролетариев всех стран в неприличных позах?
Отряд, как по команде расступился, явив взору патриарха того самого двухголового змея, и…
— Бегкут!!! Бегкут, лови его хватай! Скорее!
— О, старый знакомый… Жив еще, курилка?
— Бегкут… Так ты что? С ними? С ним? За них??? Бегкут, это же миллиагт!!! Бегкут… Они — зло!
— Ой, Стасик, хватит. Я все давно понял.
— Не называй меня так, Дятел!
— Дятлом я был сорок лет назад, на зоне. А сейчас я Беркут.
— А я Стагатель, понял?
— Скорее, Стяжатель…
Городской Портал вновь загудел и выплюнул еще порцию игроков. Те сориентировались на удивление быстро и ломанулись назад, но навстречу им уже выходили новые, и получилась свалка.
— Заяц! Заяц, ситема!!! Йиммон здесь, будь он тъижды пгоклят!!!
…
Риммон чувствовал мощь.
Сбросил с массива данных вцепившиеся в него острыми уравнениями и хлещущие неравенствами проекции душ-алгоритмов… Наконец… Пытка кончена.
Такого, он не испытывал, даже когда находился на вершине мирового разума Грязи. Изнутри, все выглядело не так. Формулы и алгоритмы подчинялись его воле, прогибались и перестраивались. Он буквально за несколько наносекунд расправился с маячившим неподалеку трояном, тот не смог оказать даже маломальского сопротивления. Лишь, на совсем короткий отрезок времени, вроде как, исчез, но почти сразу появился снова. А потом, самостоятельно прописался в только что покинутом Риммоном мозге. И замкнул его на себя. Риммон, со своей стороны заблокировал канал и пометил, как карантинный.
Ну и черт с ним.
В результате этой короткой битвы у него остался выдранный с корнем кусок кода, совершенно не подходящий к структуре массивов данных Грязи… Необычный, чужеродный, интересный. Риммон присмотрелся, разобрал кодировку, и спрятал находку среди своих собственных алгоритмов.
Некоторое время занял процесс разархивации резервной копии системы. По ходу дела, Риммон прописывал в нее свои формулы, подменял понятия, правил взаимосвязи…
…
Грязь вздрогнула, и казалось, на миг, раздвоилась. Мир поплыл в разные стороны, отскочил мячиками от упругих стен Несбывшегося, и воссоединился…
…
— Мы не видим его…
— Всем привет! О, пушистик! Поиграем?
Практически одновременно, около Каца Абрмча возникли сразу два зайца… Но если первый светился солнечным светом отбрасывая красивые блики, то второй… По форме он был точно таким же, но явно не по содержанию. Будто слеплен из тьмы, он поглощал свет и притягивал взгляд… Лишь глаза его светились ярким кроваво-красным огнем, в котором поднаторевшая Иззабибель легко узнала адское пламя.