- Родственники пострадавших и виновного по два представителя. Не забудьте в этот раз прихватить их самих, а не свои хотелки.
Не слушая раздавшийся недовольный ропот, направился к вытянутому зданию с нарисованными воинами, радостно протыкающие какие-то черные фигуры. Двое стражников остались стоять на входе. Другие вошли вслед за старостой. Я хотел было пойти, но на плечо опустилась тяжелая рука.
- Жди, - позади стоял широкоплечий мужчина в одной набедренной повязке со множеством шрамов на теле. Из пучка волос с большим количеством седины торчало три зеленых пера.
Дождавшись, когда в дом зайдут пострадавшие и четверо их родственников, Ночтли толкнул меня.
- Идем, - он решительно зашагал, не обращая ни на кого внимания.
Внутри оказалась одна большая комната. В центре на шести каменных постаментах стояли кувшинчики, расписанные танцующими человечками. Из узких горлышек торчали горящие фитили. За ними возле стены лежал обтесанный камень высотой почти в пояс. На нем возвышалась чаша с лучами, с лежащим бирюзовым шаром, размером с человеческую голову. Ночтли и мужчина, который, надеюсь, является моим родственником, поклонились в его сторону и четырьмя пальцами, прижав большой к ладони, начертили круг вокруг сердца. Заметив немигающий взгляд старосты, сидящего на небольшом стульчике, быстро повторил движение рукой, чтобы излишне не нарываться. Окончив ритуал, мы встали слева. Пострадавшие заняли позицию справа и так, чтобы нас разделяло пара шагов. Между нами встало два стражника. Выждав пару мгновений, ударили копьями в пол.
- Вижу, все собрались, - сказал Куикстли, неторопливо оглядывая всех, - сегодня под взглядом Иполнебоа мы разбираем незаконное столкновение мешика. Будь вы детьми, получили бы розги, но вы прошли ритуал взросления. Значит, вы непросто устроили драку, но уронили честь мешика.
Посох, который вертикально держал староста, слегка повернулся и череп оскалился в улыбке.
- Я вам запретил драку, – продолжил он, подавляя взглядом пострадавших, - зачем по - вашему есть освященные дни, когда мешика под взглядом Иполнебоа сражаются? Вы же не только устроили драку, но совершили телесные повреждения, чем навредили своим семьям, которые вас растили. Я все правильно сказал? - ехидно поинтересовался он у пострадавшей стороны, - у вас есть возражения или хотите меня дополнить?
- Нет текутли, - сказал высокий мужчина в зеленом плаще с одним длинным пером в волосах, - мы полностью все признаем.
- Вы? – Куикстли посмотрел на нас.
- Признаем, - ответил Ночтли, второй мой родственник кивнув, задрал подбородок.
- Тогда… - староста стукнул посохом, внутри глазниц черепа полыхнул огонь, - слушайте приговор. Оллин приговаривается к продаже на полгода в рабство.
- На год! - жестко прервал старосту Ночтли.
Куикстли вначале покачал головой, но затем кивнул.
- Год, – продолжил он приговор, - Оллин приговаривается к продаже в рабство на год. Средства полученные от продажи, делятся на пять частей. По одной пятой получают пострадавшие. Три пятых получает семья продавшего раба, – Куикстли холодно посмотрел на поникшего Кипактли, правая рука его была замотана, из - под ткани торчало три плашки, – пострадавшие штрафуются на половину одной пятой, – он тяжеловесно поднял посох и ударил об пол, провозгласив – решение вынесено под взглядом Иполнебоа!
Опершись на посох с чуть потемневшим черепом, он поднялся и невесело вздохнув, обратился к стражникам.
- Неколли отведите Оллина в дом осужденных. Завтра отвезете в Охтли и выставите на торги.
- Я буду его сопровождать, – громко сказал мой родственник, которого так и не представили, – прослежу, чтобы выплаты были честными.
- Согласен Чимолли, – кивнул староста, – твой родственник, твоя семья.
Меня ошалевшего от дальнейших радужных перспектив, толкнули в спину.
- Иди, – сказал стражник нейтральным голосом, – проведешь ночь под замком.
Отец и Чимолли лишь проводили меня взглядом, не двинувшись с места. Пострадавшие от моих рук старались на меня не смотреть, опустив головы. Подозреваю, если всплыл в этом деле еще и нож, который я выкинул в лесу, простым штрафом уже не отделались.
- Куда пошел? – возмутился стражник, когда выйдя из общего дома или мэрии, не знаю, как у них этот дом называется, двинулся вперед. Видя мою растерянность, он махнул копьем, – налево иди. Видать, хорошо тебя приложили, коли дорогу забыл.
- Голова кружится, – старательно пожаловался, надеясь, что поверит и задумываясь, как быть дальше.
Под удивленным взглядом и чутким руководством добрались до края деревни, где меня завели в дом, особо не отличающийся от других. Глинобитные стены высотой под три метра. Крыша из связанного в пучки тростника. Никаких окон и одна дверь, закрытая снаружи на засов. Из радостей для жизни – глиняное ведро и три связки сухого тростника. Если верить тени, то моя новая жизнь кипит событиями. Подобрав пару связок, сделал из них подобие кресла со спинкой и уселся, вытянув ноги. Предстояло решить, что делать дальше. Если вообще, я что-то еще могу сделать. Продаваться в рабство на год, как-то не было особого желания. Осталось придумать, как этого избежать.