Скоро рассвет. И возвращение в город. Катя. Она вошла в его комнату. Марк лежал на боку. Ветерок коснулся кожи. Легкая дрожь возбуждения опалила кожу. Он только что трахался, как полоумный. Карина визжала, выгибаясь и раздвигая ноги. Но вот стоило в ноздри проникнуть аромату цветов... все. Член снова колом вздыбился. Пиздец.
Марк слышал, как зашуршало одеяло. И теплое нежное тело прижалось к его спине. Мягкие ладошки нерешительно коснулись его лопаток. Она еще не могла нормально двигаться. И лечь на бок. Рана не позволяла.
- Я видела вас. С этой...Кариной. - Конечно же, он это знал. И понимал, когда она открыла позади дверь кабинета. Когда наблюдала за его фрикциями. Катя тихо всхлипнула. Марк положил свою ладонь на ее пальчики. Прижал туда, где набатом колотилось его сердце. Видела. Тогда просто обязана в панике сторониться его. Он был крайне перевозбужден и зол. Срывая напряжение на невинной женщине. Чем он отличался от Карпова? Хм. Ему давали за красивые глаза. От Карпова бежали без оглядки. Но оба пользовались тем, до чего руки и член дотягивались.
- Детка, беги отсюда.
- Ты трахал ее так жестоко, словно хотел убить.
- По-другому не умею. - резко повернуться он не мог. Боялся навредить. Попытался перевернуться ближе к другому краю. Но Катя не позволила. Носом уткнулась в его шею. Сжал зубы до скрипа. Думал, раскрошатся сейчас. Когда острый кончик языка лизнул его кожу на спине. Там, где красовалась татуировка. Сейчас уже и не помнит, зачем ее набил.
- Не прогоняй. Я каждый раз заглядывала сюда. Но тебя не было. Только запах. Ты приезжал, но не хотел меня видеть.
- Кать, занят, ты же понимаешь. Заебался, если честно.
- У тебя много любовниц? – она даже хихикнула хрипловато. Отвлечь пытается, феечка. Не понимает, что одним присутствием стирает мозг в труху!
- Очень.
- В этом доме много?
- Работа напряженная и вредная. Молоко не помогает.
- А меня ты не хочешь? Я могу.
- Ты значишь для меня больше, чем такой вот грязный и бессмысленный акт.
- Нет. - всхлип. Она всхлипнула, - Ты не думай. Я не плачу. Но я как раз подхожу под такую формулировку. Грязная. Бессмысленная. Марк. Я не смогу жить без него. Жить после всего, что так опрометчиво натворила. Марк. Я предала. Я бросила Артема, когда он нуждался во мне. Из-за тебя, Марк. Из-за тебя. Я заслуживаю так же… Как Карина. Грубо. Жестоко.
- В этом и есть разница, детка. Ты считаешь такую форму секса наказанием. Для многих женщин это норма. Это их желание.
Марк все же медленно повернулся и обнял девушку. Она дрожит. Как маленький листочек на холодном ветру. Она вспомнила. Все вспомнила. И эта боль заполнила ее до краев. Затопила ядом жестокости и откровения.
- Тсс, феечка маленькая. Малыш. Ты вспомнила. А значит, ты готова с этим справиться. И все наладится. Время, Катенька, немного времени.
- Ни хрена это время не лечит. - она начинала не просто дрожать, а биться в истерическом припадке. Глаза превратились в черные дыры. Губы припухли от того, как сильно она их кусала. Марк ласково и осторожно накрыл ладонью повязку на ее ране. Так чтобы не задеть и не придавить ее сильнее, чем возможно. И чтобы себе напомнить о ее страданиях. Впитать их. Пережить с нею в унисон.
- Молчи, детка. Просто чувствуй сейчас. Тебе не нужно ничего просить. Слишком открытая, слишком нежная. Не хочу тебя обидеть или покалечить.
Мужчина ласково втянул губами ее нижнюю губу. Посасывая и задевая языком. Катя прерывисто выдохнула. Распахнула широко глаза. Обвила ладошками шею Марка и позволила себя целовать. Ночная тишина комнаты заполнилась шорохом простыней и учащенным дыханием. Тайна. Манящая. Очищающая тайна ради спасения.
- Ты целовал другую женщину. Всего лишь пару часов назад. А мне все равно.
- Я же говорил, Не целуюсь. А значит, целую только тебя, детка. И мне не все равно. Лишь твои губы. Лишь твой острый язычок.
- Ты трахал здесь других женщин?
- Ты не женщина. Фея. Ты моя мечта. - его губы медленно и мучительно опускались ниже. Проворные длинные пальцы уже опускали лиф красивой ночной сорочки. Боже! Катя слегка выгнулась. Но ее удерживали в одном положении. Чтобы не навредить ране.
Марк привстал на колени. И стянул с девушки сорочку. Она прикрыла грудь. Щечки заливало румянцем. Хриплые рваные вдохи.
- Какая же ты красивая. Детка. Пиздец, как хочу тебя.
В этот миг в ее голове не осталось места скорби и отчаянию. Кожу словно обжигал его взгляд адского восторга и желания. Он навис над девушкой. И медленно опускаясь, губами коснулся ложбинки между маленьких упругих грудок. Развел ее нежные руки. Язык обвел ореол, облизал плотную горошинку соска. Катя закрыла глаза и застонала. Из горла вырывались протяжные сдавленные стоны.