- Ты тоже не хочешь так жить. У тебя совсем не было детства? Ты не знал что такое нормальная семья.
- Вот уж точно жалости твоей не надо. Кать. Реально. Ты что сейчас добиваешься? Ладно. Детство было. Замечательное. Меня усыновили. Где-то года в три. И жил я в деревне. Помогал отцу пасти коров. Латать старый бревенчатый домик. Гонял на речку с мальчишками. На рыбалку с отцом ходили. У нас был огромный яблоневый сад. В семь лет, я сам качели мастерил. Да, Кать, было детство. – в карих глазах ,словно показались капельки кровавых воспоминаний, - но как я узнал позднее, родители погибли по вине того же самого папаши! Он захотел вернуть наследника. И снова в 10 лет детский дом. И снова бои без правил, по ночам шараханья где попало. Как тебе? Уверена ,что дальше будет интересно.
- Ты сегодня такой болтун. Марк. Марк. Пожалуйста. Ты же можешь вернуть ту жизнь. Яблоневый сад. Рыбалка…
- Я старше. Намного. Две жизни помнишь? Это все было так давно, что теперь даже сном уже не кажется. Просто чья-то чужая история. Не смогу иначе. Только так, как есть. Я создал. И бежать не куда!
- Я буду с тобой. Здесь ты один. Со мной нас будет двое.
- Могу предложить только ад и отречение.
- Нет. Я все равно буду тебя любить. И ждать.
- Меня нельзя любить.
- Наоборот. Только тебя.
- Это не любовь. Ты меня пытаешься изменить!
- Не тебя!
Катя снова дернулась. Марк слегка сполз с сиденья. Расстегнул ширинку брюк и стянул белье. Катя помогла освободить возбужденный член. Мужчина развернул ее спиной к себе. И насадил резко, даже грубо. Ее смазка оставляла следы на его черных брюках. Но горячая пульсирующая плоть сводила с ума, застилая разум. Катя откинула руки назад и вцепилась в его волосы. Топик давно задран на шею. Марк потянул так, что слегка придушил. Рукой обхватил тонкое тело девушки и насаживал. Сам издавая хриплые стоны. Стекла салона запотели. Он не позволял управлять процессом. Но Катя крепко держалась за него. До черных точек перед глазами. Захрипела, хватая воздух, когда оргазм охватил их обоих одновременно. Горячей лавой, проносясь по венам.
- Я не позволю тебе просто исчезнуть из моей жизни!
Марк помогал ей одеться и привести все в нормальный вид. Снова притянул к себе.
- Ты лучше всего этого, Катя. – зарычал.
36
Автомобиль стоял на парковке у перинатального центра. Катя сидела все так же, на его коленях. Не обнимала. Он одной рукой гладил ее спину. Другой сжимал, сложенные вместе, ладошки.
- Ты уже не приедешь? – не ждала ответа. Но все равно больно. Склонила голову. Так что волосы скрывали ее личико. В теле еще тихо лавировали бабочки полученного удовольствия. И эти самые бабочки медленно налетали на острые шипы разочарования. Как же ему доказать, что друг без друга им нельзя. Как Захар когда-то сумел переубедить маму? Катя не понимала. Она видела, что вера в свои собственные способности не позволяет верить в других людей. Она цепляется за незримую ниточку надежды. И эта ниточка его взгляд. Боже! как он смотрит. в самую суть сердца. Под кожу пробирается.
- Не знаю. - вот так просто. Не отрывая взгляда. Цепко. Ровно. Он все решил. Справляться со сложностями привык. и одиноко жить в тени вообще норма для него.
- Я видела вещи укладывали в машины. Марк, ты перевозишь Людовика и Рамону? - новая опасность. Вот что это означало. И новый его побег тоже ради нее. Только ей не этого надо.
- Кать. – рукой попытался заправить локоны ей за ушко. Поцеловал тонкие пальчики, поднеся к своим губам, - Ты их больше не увидишь.
- Что? – она попыталась спрыгнуть с его коленей, но Марк удержал. - Я, конечно, не хотела бы делить тебя с другими женщинами. Но это плохая шутка. - Вырваться из его медвежьих объятий не реально. да и сил сопротивляться совсем нет. Он лишает ее любых сил.
- Людовик будет учиться за границей. Сегодня ночью вылет. - Пауза. Молчание. Чуть сильнее прижимает к себе Катю. А ее душа холодеет, от смысла его слов, - Рамона выйдет замуж. И будет счастлива. Там, куда я ее отправлю. Она знала об этом. Мы вели переговоры.
- Не имел ты права так поступать! Избавляешься от балласта? Ты должен был позволить нам попрощаться! Марк! Это такая малость! Всего лишь прощание.
Она колотила его по плечам. Но Марк перехватил тонкие запястья.
- Вот такая у меня жизнь. И другой не будет. Неужели попрощаться так важно?