— Мне как-то жутковато, — тихо призналась Туу-Тикки.
— Я так просто ничего не понимаю, — пожал плечами Грен. — Что, как, почему, зачем?..
— Ну… ты же слышал — мы подходим. Если Первый дом — магические существа, а это должно быть так, у них свои методы… подбора персонала. И свои способы реабилитации и лечения, я думаю. Рассказать тебе про Хаос и все остальное?
— Да, — кивнул Грен. — Конечно. Слушай, а как нам с ними связаться?
— Боюсь, что никак, — вздохнула Туу-Тикки. — Хотя — ревизия на Имболк…
— И расскажи мне про Имболк и Остару.
— Да, обязательно. Только давай я позавтракаю.
========== 3 ==========
Документы остались лежать в гостиной. Пока электрический чайник урчал и побулькивал, грея воду для чая, Туу-Тикки быстро проверила шкафчики, тумбочки и холодильник, нашла и исследовала кладовку и наконец со странным выражением лица принялась сыпать в небольшой глиняный чайник заварку. Добавила какую-то сладко и пряно пахнущую сушеную траву, залила кипятком. Сунулась в холодильник еще раз, долго смотрела на забитые продуктами полки, вытащила нарезку плотного белого сыра.
— Козий, — сказала она. — Один из моих любимых. Будешь?
— Никогда не пробовал.
— Он на любителя. Что ты обо всем этом думаешь?
Пока Грен размышлял над ответом, Туу-Тикки отрезала тоненький ломтик хлеба, положила на него сыр и сунула в микроволновку. Грен наконец сказал:
— Не знаю. Не с чем сравнить и не на что опереться.
— А фэнтези ты не читал?
Грен улыбнулся.
— «Властелина колец», он входит в школьную программу. И «Хоббита». Но с тем, что творится сейчас, эти книги никак не соотносятся.
— Нашему забору двоюродный плетень, — непонятно сказала Туу-Тикки.
Звякнула микроволновка. Туу-Тикки достала из нее блюдечко с горячим бутербродом, налила себе чаю, взяла с полки мед.
— Понимаешь, в чем дело… — начала она. — Для мистификации все происходящее слишком настоящее и слишком дорого стоит. Не существует способов изменить тело так кардинально и быстро, как это было сделано. Не знаю, как изменился ты, но знаю, как изменилась я. Это все равно что заново родиться и вырасти в идеальных условиях без единой травмы. Но моя память, мой опыт остались при мне. А вот функциональные расстройства исчезли. Даже часть костей выросла заново, представляешь?
Грен кивнул.
— Мои изменения не настолько радикальны, но тоже впечатляют, — согласился он. — Но я действительно ничего не знаю ни про Хаос, ни про все остальное.
— Я сейчас говорю по-русски, и ты меня понимаешь, — Туу-Тикки коснулась серебряного шнура.
— Это ничего не значит. Ты и раньше говорила по-русски, я знаю этот язык.
— Но сейчас у тебя нет акцента. Давай примем магию как рабочую версию. Некая магическая сила не дала нам с тобой умереть, но решила использовать в собственных, неясных для нас целях. Что это за цели, мы пока не знаем. Можем и вообще не узнать, если это задача не нашего с тобой уровня компетенции.
— Мы должны принимать неких гостей с так называемой Дороги. Что это за Дорога, ты представляешь?
— Ну, есть идея, что миров множество. Не планет, а именно миров. И все они соединены Дорогой. Значит, есть существа, которые идут по Дороге. Им надо где-то останавливаться, да хоть на ночь. Видимо, этот дом — одно из таких мест.
— Хватило бы гостиницы или мотеля. Дом слишком роскошен и продуман, понимаешь? — возразил Грен. — Если бы я обладал достаточным воображением, я бы мог придумать такой, как идеальное место для жизни.
— Я мечтала о чем-то подобном, — призналась Туу-Тикки. — Здесь этот стиль не особо распространен, но известен. Дорого, но классно. Интересно, откуда берут деньги магические существа?
— Вряд ли они нам скажут, — покачал головой Грен. — У нас есть почти два месяца на адаптацию.
— Чуть больше двух месяцев, Остара приходится на двадцать второе марта. Весеннее равноденствие.
— Так. За это время мы должны освоиться в доме, в городе и стране, осознать… как он говорил? Сидхе?
— Да. Эльфы. Но не толкиновские, а скорее из кельской мифологии. Обитатели полых холмов. У меня есть книги, я тебе дам.
— Спасибо. Я совершенно не представляю себе, что такое магия.
— Ну, у меня полно беллетристики на эту тему, — пожала плечами Туу-Тикки и посмотрела на наполовину съеденный бутерброд. — Не хочу больше. А выбрасывать еду — рука не поднимается.
Грен понимающе посмотрел на нее.
— Мне тоже приходилось голодать, — сказал он. — Кажется, у нас с тобой довольно много общего.
Туу-Тикки ничего не ответила. Грен чувствовал, что ее что-то мучает. Если она не скажет сама, он спросит. Собственные переживания он пока отодвинул в глубину сознания. Он не успел свыкнуться даже с тем, что все еще жив.
— Знаешь, в чем самая большая проблема? — вдруг спросила Туу-Тикки. — Не знаю, как у тебя, а у меня — в том, что я умерла. Понимаешь, я умерла в состоянии полного бессилия и отсутствия желаний. То есть не так, у меня они были, и много, но я очень четко осознавала, что не могу реализовать ни одно из них. Я даже спать нормально не могла последние недели. У меня было одно стремление — прекратить весь этот ужас. Я не справилась с собственной жизнью, ничего не добилась, ничего не смогла. У меня даже кошка не выжила. И вот я тут, и у меня есть дом, и есть мои книги, и комп, и полный шкаф одежды и обуви, и город, в который я всегда стремилась, но у меня нет меня. Инерция смерти, что ли, не знаю. Мне хочется забиться в угол, зажмуриться и делать ничего. Мне страшно.
— Что тебя пугает? — мягко спросил Грен, осознавая, что понимает Туу-Тикки лучше, чем ему бы хотелось.
Она пожала плечами.
— Что у меня не хватит сил. Что я не справлюсь. Все провалю и все загублю. Йодзу говорил, что мы подходим, но в каком смысле? Я неудачница по жизни.
— То же самое я могу сказать про себя, — вздохнул Грен.
— У тебя хотя бы профессия есть.
— А у тебя?
— Ну, я литературный редактор и транскрибер, но какой от этого прок здесь?
— Нам обещали деньги.
— Не поверю в них, пока не проверю баланс на карте, — покачала головой Туу-Тикки. — Эта сумма, двадцать пять тысяч в месяц… Для меня полторы были недостижимым пределом. Я никогда столько не зарабатывала. Мне впритык хватало на аренду жилья, еду и книги. Компьютер я покупала в кредит, еще немного вязала на заказ и делала открытки.
— Я играл на саксофоне в одном клубе. Это не слишком доходное занятие.
— Знаешь, что меня мучает больше всего? У меня было два заказа, на свитер и на кардиган. Я взяла аванс за пряжу, начала вязать и не могла закончить. Вообще не думала об этом. А сейчас — я смотрела — это вязание тут. Но я не хочу вязать. Как ты думаешь, смерть обнуляет обязательства?
— Думаю, да. К тому же я верно понял, что это не твоя родная страна?
— Правильно. Мои заказчики остались в Москве.
— Но если у тебя есть адреса, ты сможешь отослать им готовые вещи отсюда.
— Я знаю, как добыть адреса, — улыбнулась Туу-Тикки. — Хорошая идея. Будет чем занять руки первое время. Вообще должно быть интересно посмотреть, чем заняты мои друзья, помнят ли обо мне…
— Ты собираешься восстать из мертвых? — удивился Грен.
— Нет, что ты. Что сделано, то сделано. Но я могу завести новый блог на том же ресурсе, подписаться на тех же людей и подружиться с ними снова. Или просто наблюдать. Ты вел блог?
— Что это такое?
— Только не говори, что в твоей реальности не было интернета!
— Был, но я не компьютерщик. В последний раз я имел дело с компом, когда выманивал… одного старого приятеля. Так что такое блог?
— Интернет-дневник. Я писала туда заметки, фото выкладывала, свои почеркушки… Можно читать другие дневники, можно комментировать чужие записи. У меня до того как я завела блог, друзей, считай, не было почти. Потом появились.
— В мое время блогов не было.
— А социальных сетей?
— Даже не знаю, что это такое. Понимаешь, может, на моей Земле лет пятьдесят-шестьдесят назад что-то такое и было. Но когда взорвался лунный портал, цивилизация почти рухнула. Интернет выстраивали заново, уже на новых технологиях. Важнее было заселить субСолнечную. На Земле одно время было почти невозможно жить. Я родился и вырос на Марсе, воевал на Титане, жил на Каллисто — это русская луна, спутник Юпитера. Люди разобщены, единая государственность отсутствует. И я плохо знаю историю. К тому же, это ведь не прошлое — я имею в виду, эта Земля — другая Земля, а не прошлое моей реальности.