Фиджер Джек снова заговорил, и в голосе его прозвучали искреннее уважение и понимание:
— Ничего удивительного, что ты его сегодня прикончил, приятель, и не надо оправданий! Может, это и преступление, но если бы меня кто-нибудь так подставил, я поступил бы, пожалуй, точно так же. Шею бы ему свернул!
И, подняв огромные ладони, сжал их в воздухе, а потом потряс невидимого врага и отбросил его с отвращением в сторону от себя.
— Спасибо! — вежливо поклонился Робертс и устало улыбнулся. — Мне кажется, что я попал еще в худшее положение, чем ожидал, — продолжал он, обращаясь к Алексу. — Могла ли мне даже в самом кошмарном сне именно так привидеться наша первая встреча с ним? Кнокс умер, убит в темноте, а одним из нескольких человек, которые могли бы совершить это преступление, окажусь именно я, хотя, поднимаясь на борт самолета, не имел ни малейшего понятия о том, что встречу его. Как я вообще мог знать об этом? И вот пожалуйста: могу быть приговорен за другое не совершенное мною преступление, хотя тогда кто-то другой украл, а сейчас кто-то другой убил, не я! Но боюсь, что пришел в этот мир только для того, чтобы отвечать за чужие преступления!
Алекс кивнул:
— Действительно. Что бы вы ни говорили, ситуация, по крайней мере сейчас, такова, что Ричард Кнокс мертв, убит вероломно, и пока вы — единственный среди присутствующих здесь, у кого есть явный мотив убийства. Этот мотив — месть.
Робертс открыл рот, но Алекс остановил его движением поднятой вверх руки. Он взял следующий билет.
— Самюэль Холлоу. Вы заказали билет месяц назад в Йоханнесбурге и летите в Лондон. Живете в Кейптауне. Правильно?