Черепаха привела женщин в полный восторг. Адам жестами показал, чтобы они сидели спокойно и не доставали животное из коробки. «Tiho», — вспомнил он слово, «tiho», на что женщины захохотали и сами начали повторять «tiho, tiho». Женщина на заднем сиденье прижала черепаху к груди. Потом они пели для него на два голоса, то и дело обтирали вишенки рукавами и клали их ему в рот. Черепаха задвигалась и высунула голову. В Доксанах они вышли. Женщина, сидевшая рядом с ним, помахала вытянутой вперед рукой и закричала: «Praha, Praha», после чего они опять начали смеяться по неведомой Адаму причине. Он выплюнул в окно целую обойму косточек, отчего они снова золотозубо расхохотались и наконец удалились, не прощаясь, со своими жестяными жбанами. Он уже хотел бежать за ними, черепахи нигде не было, но, приподняв коробку, он ее увидел.
— Эльфи, — проговорил он, когда она спрятала голову под панцирь, — не бойся.
Он надеялся, что приедет в Прагу ненамного позже Эвелин и Симоны, но на окраине города ему пришлось свернуть на объездную дорогу. Он безуспешно попытался сориентироваться по Влтаве и Градшину, покрутился по всему городу и слишком поздно заметил, что проезжает мимо Вацлавской площади. Уже смеркалось, когда он наконец-то нашел свободное место и припарковался.
Адам пощекотал черепаху по шейке, чтобы та успокоилась, положил ее обратно в коробку и попытался открыть сумку Эвелин. Через несколько сантиметров молнию заело, он испугался, что сломает ее — своих клиенток он всегда отговаривал делать застежки на молнии, — и обрадовался, когда ему вновь удалось закрыть ее, не сломав.
С футляром от фотоаппарата в руке, спортивной сумкой через плечо, с ее шляпой на голове он закрыл машину и пошел.
Вечер выдался теплый. Он решил было купить мороженое, но не захотел стоять в очереди.
Эвелин и Симона сидели на верхних ступеньках постамента памятника, под головой коня, и, положив перед собой чемодан, палатку и рюкзак, смотрели на площадь.
Эвелин так посмотрела на Адама, будто пыталась вспомнить, кто это. Симона вскочила:
— Ты еще здесь откуда?
— Из Германской Демократической Республики. А Михаэля они зацапали.
— Свиньи, свиньи, свиньи! — воскликнула Симона.
— Откуда у тебя сумка? — спросила Эвелин.
— Так получилось. Я подумал…
— Что получилось?
— Он немного струхнул из-за сумки, и тогда я ее взял, они ведь чувствуют, когда человек боится.
— Ничего не понимаю.
— Перед самой границей мы остановились, в туалет захотелось, тут я и взял сумку. Нас такие два ангелочка проверяли, это надо было видеть. И еще с обиженными физиономиями, что им приходится в таких тряпках ходить.
— Ты можешь по-человечески рассказать!
— Я сначала его подождал, а потом подумал, что лучше сам побыстрее приеду, чтобы вы были в курсе.
— Его арестовали?
— Не думаю, просто решили потрясти.
Эвелин взяла свою сумку. Адам хотел надеть шляпу ей на голову. Она отклонилась.
— Да не сделаю я тебе ничего, — сказал он и положил шляпу ей на колено.
— Адам, это они тебя на нас натравили? — Симона встала между ним и Эвелин. — У тебя задание такое?
Адам надеялся, что Эвелин что-нибудь скажет. Она держала сумку и шляпу на коленях и никак не реагировала.
— Конечно, меня к вам приставили, в особенности к тебе!
— Зря смеешься, этим не шутят.
— Радовалась бы лучше, что я шучу, а то ведь мог бы и врезать.
— Ты не имеешь права нас преследовать, Адам. Скажи, Эви? Нет у него такого права. И вообще, ты этим только хуже делаешь!
Эвелин смотрела прямо перед собой.
— Могла бы хоть со мной поговорить, — сказала Симона и села рядом с ней.
На руку мужчине, кормившему птиц хлебными крошками, сели голуби. Симона с отвращением поморщилась.
— Сколько сюда ехать из Бад-Шандау?
— Мы ехали через Циннвальд.
— Почему через Циннвальд? Это была твоя идея?
— Что значит моя идея? Я сказал, что поеду через Циннвальд. А ему бы только ехать за кем-нибудь, он и рад.
Симона покачала головой. Адам сел у ног Эвелин. Через какое-то время он встал и пошел обратно к киоску с мороженым. Вернулся с тремя бутылками пепси и тремя порциями ванильно-шоколадного мороженого.
— Оставь меня в покое, ладно? — сказала Эвелин, не поднимая глаз.
Симона взяла у него мороженое. Съев две порции, Адам карманным ножичком открыл бутылки пепси.
— Да не кукситесь вы так! — воскликнул он, подняв бутылку. — Ничего же не случилось. Если хотите, можете поспать в Генрихе, Эльфи будет рада.