Она прижалась к нему.
— Может быть, это знак, может, это означает что-то хорошее!
— И что хорошего это может означать?
— Может быть, это значит, что мы должны вместе перейти через границу.
— Перейти через границу? Нелегально?
— Ну да, у нас же ничего нет. А если нас схватят, ты скажешь, что я — твоя жена из Гамбурга.
— Да кто в это поверит?
— Но они ведь не знают. А западные, конечно, заметят, но, может быть, они все поймут и скажут: да, это правда.
— Зачем человеку с Запада нелегально переходить через границу?
— Да потому что у него больше нет паспорта! Ты же сам сказал, что шансы — как минимум фифти-фифти.
— Ну и фантазии у тебя!
— Может быть, нам попробовать: мы с тобой, вместе, взявшись за руки просто перебежим на Запад!
— Если они меня схватят, то наверняка подумают, что я шпион или что-нибудь типа того.
— Они же не будут знать, кто ты.
— Ничего, они это выяснят. А потом я окажусь в Восточном Берлине.
— У нас была бы хорошая отговорка.
— Отговорка? Я пытаюсь бежать потому, что у меня украли паспорт? Да в это даже австрияки не поверят.
— Кто?
— Австрийцы.
Эвелин посмотрела прямо перед собой. Когда Михаэль попытался ее обнять, она отстранилась.
— Ну что такое? Ты сердишься?
— Я просто представила себе, как мы с тобой вдвоем попали бы в лагерь для беженцев, мы бы вместе начали все сначала. А когда нам будет тяжело, нам достаточно будет просто вспомнить, как мы, взявшись за руки, перебежали через границу.
— Ив, тебе не нужно в лагерь для беженцев, тебе не нужно нелегально пересекать границу.
— Но с тобой вместе это было бы так прекрасно.
— Романтики у нас еще будет предостаточно. Подожди, вот только выберемся в Бразилию.
— Дело совсем не в романтике.
Михаэль глубоко вздохнул:
— Сейчас, по крайней мере, все довольно неромантично.
— Может, Адам нас до Будапешта довезет.
— Почему Адам?
— Ты же сказал, что у тебя больше нет денег?
— Я возьму взаймы.
— У кого? У Ангьялей? А потом с разбитым стеклом и без прав поедешь в Будапешт?
— Я могу на поезде поехать или на автобусе, если тебе так больше нравится.
— Почему ты? У меня тоже украли паспорт!
Они посмотрели друг на друга. Михаэль хотел что-то сказать, но тут выключилось внешнее освещение гостиницы.
Не успели они привыкнуть к темноте, как к ним приблизилась машина с мигалкой, медленно заезжавшая на парковку. Держась за руки Эвелин и Михаэль на ощупь спустились по лестнице и пошли на свет мигалки.
31
СОВМЕСТНАЯ ПОЕЗДКА
— Я сяду сзади, — сказала Эвелин, когда Адам открыл для нее переднюю дверь.
— Тогда пусть Михаэль сядет вперед, здесь больше места для ног.
Михаэль помедлил и вопросительно посмотрел на Эвелин.
— Мы еще кое за кем заедем, иди вперед, — сказал Адам.
— Что, за Пепи?
— Нет, за Катей с турбазы.
— Кто такая «Катя с турбазы»?
— Та, которую я подвозил.
— Вы решили вместе попутешествовать? — спросил Михаэль, садясь вперед.
— У нее тоже нет ксивы, а без ксивы ни туда ни сюда.
— Нет чего?
— Паспорта. У нее паспорта нет. А то еще наши братья и сестры примут ее за венгерку или вообще за русскую, которая просто хорошо говорит по-немецки.
Адам завел машину и три раза постучал по приборной панели:
— Не подведи, Генрих, до Будапешта и обратно.
— Он всегда так делает, не удивляйся.
Михаэль внимательно посмотрел, как Адам переключил скорость, снял машину с ручного тормоза и тронулся с места.
— Адам такой суеверный. Ему бы на каждый день по гороскопу.
— А у твоего Генриха неплохой звук. У него сколько цилиндров, четыре?
— Три, шестьдесят первого года выпуска. Мой отец его холил и лелеял. Ездил на нем только по воскресеньям или иногда в театр. Ему хотелось сберечь его, он всегда его берег.
— Это у них семейное, — сказала Эвелин.
— Понимаю. Такой олдтаймер, наверное, сейчас гораздо дороже, чем раньше.
— Это не олдтаймер, я совершенно спокойно на нем езжу, ты же видишь!
— За тридцать лет он себе на это название заработал.
— Ездит он безупречно.
— Ну да, — сказала Эвелин, — будем надеяться.
— Ты уж мне поверь, — их взгляды ненадолго встретились в зеркале заднего вида, — он меня еще никогда не подводил.
Эвелин насмешливо поджала губы и прислонилась головой к окну.
Катя уже ждала их на обочине.
— Ого, она что, переезжает? — спросил Михаэль.
— Она в моей шляпе!
Катя приветственно похлопала рукой по правой фаре, а затем подняла с земли пластиковые пакеты, спальный мешок Адама, надувной матрас и палатку. Адам открыл багажник и стал класть туда вещи, которые она ему протягивала.