Богатства рекой текли в старую Англию. В отличие от Испании, которой американское золото и серебро принесло упадок, в Англии, где социально-экономические условия были совсем иными, они оплодотворяли промышленность.
Правительство способствовало накоплению капитала в руках промышленных капиталистов. Для этого использовалась система протекционизма: ввоз иностранных промышленных товаров облагался высокими пошлинами, при вывозе многих своих товаров английские промышленники получали особые премии.
Никаких налогов на прибыли не было. Все налоги были косвенными, то есть взимались в виде надбавки к цене товара. Их платили, следовательно, потребители, широкие слои населения.
В 1694 году несколько богатых купцов создали Английский банк, который стал выдавать ссуды правительству из высокого процента. Получив право выпуска банкнотов, он стал этими банкнотами кредитовать также промышленников и купцов. Появились и другие банки. Возникла торговля ценными бумагами, народилась биржа.
Финансисты, банкиры, биржевики стали большой силой. Вместе с богатыми промышленниками они основывали акционерные компании, объединяя капиталы для все более крупных предприятий.
Такова была Англия середины XVIII века. Уже отчетливо выделились три главных класса нового буржуазного общества: землевладельцы, буржуа и наемные рабочие. Адаму Смиту предстояло первому четко зафиксировать и научно истолковать это.
Но пока он еще незаметный студент в Оксфорде, прилежный читатель библиотеки своего колледжа и знаменитой Бодлеанской библиотеки.
Интерес к новой для него отрасли знания проявляется лишь в том, что в последний год он читает римлян, писавших о земледелии, — Катона Старшего, Колумеллу.
3. ГОДЫ СОМНЕНИЙ. ВЫБОР ПРОФЕССИИ
С осени 1745 года якобитские колледжи бурлили слухами, надеждами, тревогой.
«Молодой претендент» принц Чарлз Эдвард Стюарт высадился с несколькими десятками приближенных в Северной Шотландии и вскоре с помощью верных ему вождей горных кланов собрал внушительный отряд.
В сентябре он разбил королевские войска, стоявшие в Шотландии, взял Эдинбург и Глазго и с пятитысячным войском перешел английскую границу.
Отряд воинственных и живописных горцев, говоривших на непонятном англичанам языке, врезался в тело Англии, как нож в масло, Английская армия воевала на полях Фландрии с французами, и войск на пути претендента почти не было. К зиме он дошел до Дерби, откуда до Лондона оставалось 130 миль, а до Оксфорда — и того меньше.
В Лондоне началась паника, а в Оксфорде царило ликование. Лекции прекратились почти полностью. Группы студентов-тори целыми днями сидели в тавернах, обсуждая новости и переходя при посторонних на осторожный шепот.
Смита стали травить еще больше. В его отсутствие кто-то забрался в комнату, испортил книгу, которая лежала на столе, и оставил записку: «Проклятый шотландский виг! Мы тебе устроим Босуэлбридж»[12].
Но под рождество стали поступать другие вести.
Стюарт рассчитывал, что его поддержит население равнинной Шотландии и Англии, что по всей стране начнется восстание против ганноверской династии. Но эти надежды не оправдались. Никому, кроме части аристократии и ее прихлебателей, успех мятежа не обещал ничего хорошего. Эти аристократы предпочитали не рисковать головой и держались в стороне, а их сынки в Оксфорде в крайнем случае ограничивались тем, что время от времени лупили какого-нибудь «ганноверца».
Имя Стюартов было тесно связано в представлении большинства англичан с ненавистным папизмом и с вековым врагом — католической королевской Францией.
Шотландская и английская буржуазия прочно связала свою судьбу и свои надежды с новой династией, которая не мешала ей обогащаться и не слишком вмешивалась в ее дела. Да и массы городских и сельских низов были настроены против якобитов, мечтавших о возрождении и укреплении феодальных привилегий.
Поэтому города посылали добровольцев не на помощь мятежникам, а против них.
Отряд Чарлза Эдварда стал таять на глазах: потери нечем было восполнять, упал боевой дух, началось дезертирство. Горстка храбрых шотландских воинов, оказавшаяся в сердце чужой и враждебной страны, не могла сражаться против всей Британии.
Правительство, опомнившись от первого потрясения, собирало войска. Из Фландрии был вызван с отрядом младший сын короля герцог Камберленд.
Чарлз Эдвард отдал приказ к отступлению, и, отбиваясь от наседавшего врага, горцы покатились на север. В апреле 1746 года среди торфяников Каллодена в Северной Шотландии «красные куртки» Камберленда разбили мятежников. Победители упились местью, добивая раненых и расстреливая пленных. Герцога шотландцы прозвали после этого Мясником.