— Ну, — скривился парень и отвел взгляд в сторону. Ему совершенно не хотелось встревать в их отношения, которые так и искрили, того и гляди грозя перерасти в самый настоящий пожар, как тот, что спалил Лондон дотла. Поэтому он молчал, долго и тяжело, всматриваясь в ничего не подозревающий мир, живущей своей особой жизнь. Вокруг звучали голоса, звенела посуда, играла ненавязчивая музыка, в воздухе витали пряные ароматы специй и приправ, и никто из разношерстной толпы, собравшейся в кафе, не мог прийти на помощь бедолаге, что должен был встать между другом и его несостоявшейся девушкой. — Я не знаю, правда. Вы оба сложные натуры. Но мне кажется, что ты, Сьюзен, не даешь Ричу даже шанса показать себя.
— Пф, — девушка отмахнулась и горько улыбнулась, прячу руки под стол. — Шанс я давала, вам обоим, только не оправдали вы моих ожиданий. Ричард слишком самонадеян и замкнут, все берет на себя и решает все сам за всех, и не будь тебя — он и с места не сдвинется, застынет и будет думать, как лучше поступить, и так до скончания веков. Ну а ты, мой улыбашка, полная противоположность: чересчур спонтанен и поспешен, готов решать любую проблему самыми простыми способами. Ну да, схватить топор и броситься на аллигатора — в этом весь ты, не думаешь о последствиях, хотя, надо отдать должное, словам Ричарда ты доверяешь безоговорочно. Да, быть может вы и способны как–то уравновесить друг друга…
— Нас мобилизуют, — нахмурившись, внезапно сообщил Ричард.
— Вот как? Что же, служба меняет людей, может, и вам поможет, — Сьюзен опустила взгляд и чуть помолчала, собираясь с мыслями. — Будете работать в команде, вот где ваша слаженность наверняка пригодится.
А Калеб сидел и молчал, чувствуя полнейшую неуместность своего нахождения здесь. Поддержать друга он не мог, во всяком случае, в присутствии девушки. Да, несомненно, когда она уйдет и они останутся вдвоем, будет попробовать успокоить Рича, воодушевить и смягчить боль. Сьюзен точно не была той единственной, с которой стоило связывать свою судьбу, и ему хотелось надеяться, что в скором времени Ричард найдет ей замену, и если потребуется — Калеб поможет в этом. Но сейчас вмешиваться не стоило. Впрочем, и уйти было тоже нельзя.
— Мне бы очень хотелось встретиться после… после того, как мы вернемся, когда война закончится, — напряженно проговорил Ричард. Он неподвижно сидел и смотрел на девушку, как каменное изваяние, как стальной рыцарь, выкованный с одной единственной целью и для одного конкретного человека. — Хотя бы просто поговорить.
— Мы встретимся. Обещаю. — Шмыгнув носом, Сьюзен полезла в сумочку, достала оттуда двадцатку и положила под свою пустую чашку. — А сейчас, извините, мне пора идти. — Она торопливо встала, закинула сумку на плечо и, опустив голову, быстро пошла к выходу.
— Рич, нам тоже надо идти. — Калеб поборол желание положить ему ладонь на плечо, поскольку нутром чувствовал, как друг закипает, пусть это и никак не проявлялось внешне. А получить в челюсть за свою заботу, да еще и на глазах людей, ему совершенно не хотелось. — Может, сходим выпьем? Наш бар откроется часа через три, перед этим, конечно, хорошо бы поесть…
— Эй! — резкий окрик прозвучал как гром среди ясного неба. — Очнись, смертник! Тебе еду принесли, последнюю в твоей жизни.
Калеб открыл глаза и тут же схватился за голову. Затылок ныл так, словно его огрели бейсбольной битой. Кажется, именно так оно и было. Он постарался осмотреться. В полумраке различались смутные очертания небольшой комнаты с каменными стенами и сводчатым потолком. Единственным источником света было небольшое окно где–то под потолком, через которое проникал плотный столб солнечных лучей, падая на ржавые прутья его клетки, за которыми переминался с ноги на ногу какой–то тип.
— Чего… где я? — прохрипел Калеб и попытался приподняться. Перед глазами все поплыло, смешавшись, как капли акварели, в единую серую массу. Он пошарил вокруг себя и ухватился за выступающий камень, как за спасительную соломинку, что не даст упасть обратно. Чуть поднатужившись, ему удалось развернуться и прислониться к стене, от которой мигом пробрало ледяной стужей. Может, он все еще в капсуле гибернации, и это просто кошмар, что ему снится, пока корабль мчится сквозь бескрайние космические просторы?
— Что «чего»?! Не видишь, к тебе обращаются! — Человек за решеткой, точнее по ту сторону решетки, нахохлился и задрал подбородок, будто возомнил себя хозяином положения, если не повелителем мира. Видимо, начинающий садист с комплексом неполноценности. — Тебя велели накормить, чтобы не окочурился до казни. Поэтому быстро подошел и взял свою миску, я держать ее не нанимался!