- Потом расскажу. Уходить надо. Мы ей не поможем. Впрочем, ей уже никто не в силах помочь, - схватив девушку за руку, Артур потянул ее в сторону двери. Катя не сопротивлялась. Шок от пережитого еще не прошел, замедляя ее реакции. Не оборачиваясь, покидала она кабинет, а затем и школу. Не зная, что ее жизнь — всего лишь одолжение.
54 Пропущенный ужин
У профессора Шейкера не было сил. Как будто все земные проблемы разом свалились на его плечи. И дело было даже не в очередной партии кристаллизованных, о прибытии которых с испугом в голосе сообщил один из помощников.
- Максим Борисович, - молодой аспирант без стука ворвался в кабинет. Нервно переминаясь с ноги на ногу, словно позабыв, как надо правильно стоять, он говорил быстро, сглатывая окончания слов. - Только что сообщили о том, что к нам везут еще несколько объектов для изучения.
- Сколько? - не поднимая глаз на подчиненного, уточнил Шейкер.
- Я не уверен, - юноша смутился еще сильнее. - Мне показалось, что разговор шел о восьми объектах. Вполне возможно, что это какая-то ошибка.
- Да что мы их тут солить будем? У нас небольшая лаборатория, - вопреки опасениям помощника, Шейкер говорил спокойно, даже как-то вяло.
- Я слышал, что к нам направляют еще несколько ученых и выделяют средства для расширения лаборатории, - поймав отрешенный взгляд профессора, юноша на всякий случай уточнил. - Виктор Михайлович и Глеб Егорович разговаривали об этом в курилке.
Профессор Шейкер понятия не имел, кто эти люди и почему они знают о его проекте больше, чем он сам. Впрочем, в последние дни в лаборатории появилось столько посторонних, имена которых он не знал, да и, откровенно говоря, не очень-то стремился это сделать. Загадка панциря, лишавшая его сна всего неделю назад, теперь его мало волновала.
- И о чем же еще говорили в курилке Виктор Михайлович и Глеб как его там, - понимая, что помощнику не терпится рассказать последние новости, спросил он.
- Глеб Егорович, - автоматически поправил начальника юноша. - Все говорят, что эти восемь объектов будут переведены в новые лаборатории на пятом этаже. Нам оставят только двух.
- А остальных? - попутно вспомнив, что объектов пока всего четыре, уточнил Шейкер.
- Переведут к Илье Котикову, вашему ученику.
При упоминании о молодом ученом, с которым они еще несколько дней назад работали вместе, Шейкер поморщился. Инстинктивно чувствуя в юноше конкурента, Максим Борисович всегда относился к нему с опаской.
- Похоже, этот выскочка добился своего. Получил собственную лабораторию. Я уже давно замечал, что он под меня копает. Но ничего. Чем выше он взлетит, тем больнее будет падать.
Юноша тактично промолчал, не решаясь напомнить Шейкеру о том, что идея предоставить Котикову свободу действий в отношении кристаллизованных принадлежала самому профессору.
- Вы еще что-то хотели? - видя, что помощник все еще находится в кабинете, буркнул Максим Борисович.
Юноша проговорил негромко, но настойчиво.
- А разве вы не поднимитесь в лабораторию? У нас уже все готово к очередному опыту.
- Доложите мне о его результатах, - устало отмахнулся мужчина.
- Но как же так? - Ассистент даже рот открыл от удивления. Чтобы профессор Шейкер отказался присутствовать при проведении эксперимента? Такого раньше никогда не было.
- Иди, - повинуясь этому распоряжению, которое больше походило на мольбу, молодой аспирант покинул кабинет. Профессор Шейкер вновь остался один.
Мужчина откинулся на высокую спинку кресла и прикрыл глаза. Мысли лениво прогуливались в его сознании. Словно вода через сито, не задерживаясь и не тревожа его разум. Желания что-либо делать не было. Оно словно исчезло в ту ночь, когда у Машеньки пропала странная метка, похожая на пуговицу.
О событиях той ночи Шейкер помнил немного. Он спешил в лабораторию, когда в дверь позвонили и высокий юноша с пронизывающим насквозь взглядом, возник на пороге его квартиры. Тут же появилось настойчивое желание спрятаться от него, исчезнуть куда-нибудь. Шейкер до сих пор помнил это чувство. Словно кукла, которую дергали за невидимые веревочки, он делал то, чего не хотел и чему отчаянно сопротивлялся. А голова буквально разрывалась от беспокойства за Машу. Что именно могло грозить его дочери, Шейкер не понимал до сих пор.