Морозов тоже как-нибудь выкрутится — если придется.
— Может, Елизавета и женщина… девочка, — продолжил Мещерский. — И все же она — последняя из рода Романовых. И у решения посадить ее на трон, пусть даже в обход акта императора Павла, найдет немало сторонников.
— Но будут и другие. — Я нащупал справа под сиденьем кнопку, и спинка с едва слышным жужжанием откинулась назад, устраивая меня поудобнее. — Как бы то ни было, вряд ли Морозов пойдет на крайние меры до того, как завершится следствие. Гибель императора, покушение на Елизавету — виновных нужно найти.
— Но сделать это будет непросто. — Мещерский перестроился в правый ряд, к повороту на Благовещенский мост. — Я не знаток внутренней кухни Третьего отделения, но почти уверен, что канцелярия нарочно затягивает расследование. Все материалы по делу засекречены так, что даже с моими возможностями… В общем, кто-то явно пытается ловить свою рыбу в мутной воде. И время играет им на руку.
— Значит, будет еще одно покушение? — догадался я. — А потом еще одно, и еще, пока…
— Вероятно. Впрочем, это не единственный способ.
— Второй претендент. — Я легонько стукнул кулаком по обтянутому светлой кожей подлокотнику. — Тот, кого поддержат противники Морозова.
— Господь милосердный, да откуда вы все это знаете⁈ — Мещерский нахмурился и шумно выдохнул через нос. Но тут же взял себя в руки и снова заговорил спокойным тоном: — Впрочем, сейчас это решение действительно кажется почти… почти очевидным. В Европе наверняка найдется с дюжину принцев и князей, чьим пра-пра-прадедом был сам Петр Великий. И заявить свои права на престол может любой.
— Вы уже знаете, кто первый в очереди?
— Нет. Да это и не имеет особого значения. Наши враги поддержат любого. — Мещерский устало склонил голову. — Боюсь, сейчас нам остается только ждать, пока они снова сделают ход.
— Наши враги? — переспросил я. — Однако, полагаю, что и другом Морозова — близким, во всяком случае — вы себя тоже не считаете… Но кто же тогда? И чьи интересы представляете?
Офицеру — и уж тем более пешке или педальному коню в принципе не полагалось интересоваться такими вопросами. И Мещерский вполне мог позволить себе промолчать или даже ненавязчиво намекнуть на мою бестактность. Но то ли у его сиятельства было приятственное расположение духа, то ли он зачем-то решил наградить меня за подвиги и сообразительность — ответ я все же услышал.
— Чьи интересы? — усмехнулся Мещерский. — Полагаю, свои собственные. Или государственные — как вам больше нравится. Сейчас, когда все столичные аристократы сходят с ума и уже готовы вцепиться друг другу в глотки, стране как никогда нужны люди, готовые хотя бы попытаться предотвратить этот… этот бардак. — Старик явно хотел подобрать слово покультурнее, но лучшего так и не смог найти. — И не так уж важно, что одному из них за восемьдесят, а второму нет и двадцати.
Я молча кивнул. Примерно такого ответа и стоило ожидать. Даже десять лет назад в Петербурге хватало тех, кому не нравилась политика императора, Совета и консерваторов, оккупировавших чуть ли не все места в Государственной Думе. Чинуши и нувориши-коммерсанты из «левых» упрямо продолжали ныть, хоть уже и не имели никакой власти, а мы с Морозовым и остальными давили их, как могли.
А древние рода — впрочем, как и всегда — старались занять нейтральную позицию где-то посередине. Старший брат нынешнего главы семейства Мещерских умел вовремя перебежать на нужную сторону и извлечь выгоду из любого расклада, и этот, похоже, решил не изобретать велосипед.
За красивыми словами о благе в очередной раз прятались непростые и наверняка далеко идущие планы — в том числе и на мой счет. Однако других союзников у меня пока не имелось — конечно же, если не считать соседей по комнате в располаге.
Три курсанта и старик… Впрочем, не так уж плохо — для начала.
— Не могу не согласиться. — Я откинулся назад и чуть сполз, растекаясь по креслу. — Хоть, признаться, я скорее бы предпочел действовать, а не ждать, пока это сделают другие. Но знать бы, с чего начать?..
— Просто живите, друг мой. — Мещерский с улыбкой покачал головой и остановил машину прямо напротив двери Корпуса. — Учитесь… Готовьтесь к соревнованиям, в конце концов. Ходят слухи, в этом году рубка за кубок будет особенной кровопролитной. Так что я попросил бы вас быть осторожнее.