— Я не виноват, Энель.
— Ты, — задыхаясь от гнева прошептала она. — Почему ты отказал мне? Ты никогда не отказывал!
Он улыбнулся и прижал ее спину к своему животу, склонившись к ее уху он прошептал.
— Ты должна забыть обучение, забыть, кто ты, кто я. Когда ты позволишь нам просто быть, — на секунду он замолчал. — Я не смогу устоять. Но пока что, ты просто — убийца. Холодный и расчетливый. Такого хорошо иметь в друзьях, но таких нельзя любить. А я хочу любить тебя, Энель. Любить за доброту и мягкость. Позволь мне любить тебя.
Он потянул ее за прядь волос, заставляя запрокинуть голову и посмотреть в его глаза. Она извернулась в его руках и подхватила кинжал, продолжая схватку.
Наблюдая за ними, командор улыбался. Он вспоминал их первую схватку с Миррой. Они валялись в грязи. Он позволил ей победить, он видел в ее глазах радость и его ничуть не смущало поражение. Он был счастлив тогда. Тот короткий миг счастья, сейчас это причинило боль. Он жестко сжал зубы и кулаки.
— Позволь ей победить, Гранд, — прошептал он.
Но его друг не собирался сдаваться. Очередная атака шпионки захлебнулась, и он снова был в опасной близости.
— Перестань, милая, — он едва заметно коснулся щекой ее растрепанных волос. — Я не хочу причинить тебе боль, девочка. Хватит, тебе не победить.
Она вырвалась и вновь перешла в атаку. Еще несколько раз они сходились и расходились. Призывно затрубили рога, возвещая о начале завтрака. Толпа начал расходиться, но они продолжали сражаться. Спустя некоторое время, на полянке остались кроме сражающихся лишь Кален и Кара. Они стояли рядом, Кара взяла за руку Калена, вынуждая его посмотреть на себя.
— Почему, Кален ты выбрал ее?
— Ты опять за свое Кара? Потому что она — другая. Ты отличный товарищ, твоя сестра стала матерью моего сына, многие другие дарили мне любовь и тепло. Но, Кара, только с ней я понял, то значит любить.
— Почему? — упорствовала Кара.
— Потому что даже победив меня, тогда в первой схватке, она стыдилась своей силы. Я не мог объяснить, Кара. Но то, что я тогда увидел в ее глазах, эта боль, от осознания своего превосходства. Я не встречал таких добрых и чистых людей, Кара. Я не знаю ответа на твой вопрос, дорогая Кара, но я знаю, что это было правильно. Она — то чего нет у меня, недостающая часть моей души. Она — это я, только лучше.
— Ты совсем одурел. Ты полюбил ее за слабость?
— Нет, Кара. За вынужденную силу, за жертвенность, за любовь к жизни, за все чего никогда не знал. Давай оставим этот разговор, навсегда, Кара, — он нежно коснулся ее волос. — Ты — не часть меня, Кара. Я уже нашел свою часть и это — Мирриэль. А это значит, что ты часть кого-то другого.
Он улыбнулся подруге. И вернулся к созерцанию поединка.
Оценив ситуацию, Гранд перешел в решительное наступление. Он ждал, пока разойдутся зеваки, чтобы не унизить ее, чтобы это осталось только между ними. Он точно знал, что она не примет слабака, никогда не будет считать его достойным, а значит, нужно было побеждать, ломая ее, доказывая свое превосходство. Мирриэль напророчила ему рыженькую дочку, а что если… Какая сумасшедшая мысль. Убийца на службе у церкви — мать его детей. Хотя, это было бы почти закономерно. Кто еще сможет делить жизнь с бывшим демоном? Он улыбнулся этой мысли и опять завертелся волчком, разбивая ее оборону в дребезги.
— Что же ты делаешь, Гранд? — сокрушенно наблюдал за поединком Кален.
— Он все делает правильно, Кален. — в тон ему ответила Кара. — Она никогда не потерпит рядом слабака, а все, кого она победила — слабаки. Это его шанс доказать свое превосходство. Он должен быть как Лерд, должен ее победить, но не должен ее предавать, этого она не простит.
— Я думаю, он это понимает, Кара. Очень глубоко в душе, так глубоко, что и сам этого не осознает, но знает, что так будет правильно. Так же как знал я, что нужно поддаться, чтобы она поверила в себя.
Энель еще раз попыталась его достать, но он опять ушел от удара из крепко сжал ее руку, заставляя выпустить клинок. Серебряным звоном в воздухе разнесся звук удара клинка о землю. Гранд все еще сжимал ее руку в своей ладони, Энель попыталась его ударить другой рукой, но он, отбросив меч, перехватил и эту попытку. Он крепко сжимал ее запястья в своих жестких ладонях. Легким движением он привлек ее к себе и его ладонь легла ей на талию, нежно привлекая ее. Легкая улыбка коснулась губ мастера меча, когда он встретился с пышущими гневом зелеными глазами шпионки.
— Ты просто человек, девочка. Не противься этому. Позволь себе быть тем, кто ты есть.
Она задохнулась от гнева, но грубая ладонь коснулась ее щеки и бесцветные глаза смотрели безотрывно. Она вдруг поняла, что все ее навыки — ничто, по сравнению с его спокойной уверенностью и нежной грубостью. По телу пробежала дрожь и уже занесенный для удара кулак, опустился на плечо мастера меча раскрытой ладонью.
— Только если с тобой, — сами прошептали губы, и освободившись, другая рука, коснулась щеки воина.
Она ждала поцелуя, но вместо этого услышала слова над самым ухом.
— Не сейчас, милая, как бы нам ни хотелось. Для людей ты должна остаться лидером, неоспоримым и безгрешным, — он шумно выдохнул ей в ухо. — А теперь самое время, для твоей сокрушительной победы, милая. Ты же сможешь это сделать?
— Смогу, если ты позволишь, но уже не хочу, — честно призналась она. — Никто ничего не видит. А Кален и Кара и так обо всем знают, их мы ничем уже не удивим. Так что?
— Пойдем кушать? — предложил он, целуя ее ладонь. — А вечером мы сможем поговорить.
Она кивнула, впервые с детства ощущая, радость и грусть одновременно.
За едой не обсуждали дела. Наслаждаясь простой походной пищей, все хранили молчание. Счастливый Крис набивал полный рот и пытался говорить в одно и то же время, за что получал тычки от строгой тетушки. Энель хранила напряженное молчание, она сама не могла поверить в то, что произошло во время поединка и теперь злилась на себя, избегая смотреть в сторону Гранда. Мастер меча с удовольствием рассказывал любопытному Крису очередной эпизод своих длительных странствий. Кален молчал и был рассеян. Его тревожило возникшее утром чувство холода и пустоты.
— Кален, — судя по всему не в первый раз обратилась Кара к Видящему. — Ты оглох что ли?
Кален пригладил волосы и посмотрел на подругу.
— Прости, Кара, что ты сказала?
— Я говорю с детьми что решать будем? Отправим их в вашу цитадель или заберем в Держащий небеса?
— Думаю, что под защитой Хранителей им будет лучше и безопаснее, несмотря на наши усилия, сомневаюсь, что нам удастся избежать военных столкновений, детям лучше быть подальше от тягот военного времени.
— Ты так рассуждаешь, Кален, словно смирился с неизбежным. Но мы не сможем укрыть всех детей в Держащем небеса.
— И это меня тревожит, Энель, — жестко прервал ее командор. — Мне очень жаль, что мы не смогли предотвратить возвращение Калисто, мне очень жаль, что теперь простым людям придется платить за нашу нерасторопность.
— Ты чувствуешь свою вину, командор? — удивился Ворон.
— Да, Лерд, именно так! Я виноват в том, что происходит. Если бы не моя глупость, если бы не бессмысленные странствия Мирры, на которые ее обрек я, если бы не ее плен, если бы удалось избежать всего этого, если бы мы смогли сразу ей довериться и помочь осуществить задуманное, возможно сейчас ни нам, ни детям, никому бы не угрожала война. Но вместо этого, — он сжал зубы. — Мы вынуждены мириться с последствиями и едва успеваем разбирать весь тот бардак, который сами же и допустили.
— Ты что-то не в духе сегодня, командор, — спокойно заметила Энель. — Что тревожит тебя?