Это была одна из первых вещей, что Суну пришлось освоить после изгнания, но даже спустя месяцы принять ее было тяжело. В Редайнии ему казалось, что могучие сущности заботятся о людях, любят их, как детей своих, и помогают по мере сил. Даже издевки и унижение, которые парень пережил в ските, тогда воспринимались им как временная трудность, испытание, ниспосланное свыше, урок, что нужно усвоить. В самые тяжкие минуты он ощущал призрачную поддержку.
Но этой поддержкой оказался он сам.
В первые дни осознание довлело над ним с такой силой, что было тяжко подниматься по утрам. Он остался с жестоким миром один на один… Нет, он всегда был один. А потому в миг, когда в его жизни спустя столько лет появились Вейл, Нэна и остальные, на кого можно было бы положиться, он даже не сразу поверил в это. Не боги, не призраки, а живые люди, которые наконец-то видели в нем равного, видели в нем близкого человека…
Погрузившись в свои мысли, Сун не сразу услышал чуть раздраженный зов Йозэля, который теперь, ворча под нос, шарил руками по каменным полкам. Сун подошел к Йозэлю и взял тонкие палочки с благовониями, предварительно подпалив их об одну из свечей.
— Госпожа Рахна уже ушла к могиле. Если вы хотели ее поддержать, нам следует поторопиться, — произнес он без всякого укора и взял Йозэля под локоть.
Искать Рахну долго не пришлось. Ее дочь похоронили буквально в паре шагов от часовни, перед самой известной статуей богини смерти. Крылатая женщина, закутанная в свой каменный балахон, безучастно смотрела вдаль, стоя на постаменте, табличка на котором гласила: «Каждому воздается по справедливости». И по какой-то злой иронии ни о какой справедливости в отношении лежавшей у ее ног девочки речи не шло.
Рахна сидела прямо на траве, подобрав под себя ноги и склонив голову. Она ничего не говорила, только исподлобья смотрела на струйку дыма, поднимавшуюся от курильницы. Взгляд ее был пустым, по щекам свободно стекали слезы. Молча приблизившись к женщине, Йозэль, не без помощи, опустился рядом с ней на колени, а Сун аккуратно поставил благовония в курильницу.
Пусть Сун и начал шептать одну из поминальных молитв, делал он это лишь из уважения к чужому горю. Он знал, что сейчас, глядя на каменный памятник с именем, Рахна видела иное — свою маленькую дочь, что раньше срока отправилась к предкам. Пусть на деле все было совсем не так.
Йозэль молчал. Вряд ли бывший циркач и вор мог много знать о поминальных обычаях. И все же само его присутствие, похоже, благотворно влияло на швею. Он осторожно сжимал ее руку, выказывая поддержку, и уже этого было достаточно, чтобы не дать женщине погрузиться в свое горе.
— Знаете, — вдруг зазвучал голос Йозэля, — в месте, где я рос, жили самые разные люди. Среди них был человек, который совсем не верил в богов, во всевышние силы и небесные чудеса. И он был единственным, кто совсем не боялся смерти. Он говорил, что не умрет, даже если его тело истлеет, ведь он всегда будет жить в чьей-то памяти.
Швея медленно подняла голову, и хоть глаза ее припухли и покраснели, сама она улыбалась.
— Я надеюсь, что сейчас она переродилась и счастливо живет. В другой семье или другом мире — неважно. Но если вдруг она и правда будет жить лишь в памяти, я рада, что поделилась с вами. Ведь так она проживет еще дольше, — она посмотрела в небо, сощурив глаза от яркого света.
— Делите горе с другими, и его станет меньше, — кивнул Йозэль и поднялся на ноги, потянув за собой Суна.
— Прежде, чем вы уйдете, — тихо сказала Рахна. — Я кое-то вспомнила.
Йозэль повернулся к ней лицом, а Сун весь обратился в слух, готовясь запоминать любые детали.
— Обратитесь к ювелиру Овину. У него лавка как раз рядом с ярмарочной площадью. Не думаю, что камень остался у него, но он может помнить, кто его купил.
Лицо Йозэля вытянулось от удивления, а тело вздрогнуло. В следующий миг он низко поклонился, едва не столкнувшись с женщиной лбами.
— Благодарю вас! Вы даже не представляете, насколько неоценимую услугу оказали нам!
Женщина со слабой улыбкой склонила голову в ответ и вернулась к созерцанию струек дыма, своим видом давая понять, что юноши могут идти. Пару мгновений Йозэль потоптался на месте, будто не уверенный, что стоит оставлять ее одну, но в итоге, придерживаясь за руку Суна, двинулся на выход.
Они уже было покинули кладбище, когда Йозэль вдруг притормозил.
— День добрый, святой отец! — не поворачивая головы, поприветствовал он, оставив Суна в недоумении.
К ним действительно приближался отец Раэль, чем-то раздраженный и подавленный, но как Йозэль узнал об этом? Не Ксенон же ему помог с такой ерундой! Неужели, различил на слух?