— Ты особенная, — тихо произнес он, изучая меня так внимательно, словно искал нечто очень важное. — Даже слишком.
— Отпустите меня, — прошептала я, пытаясь собрать остатки гордости. — Вам не позволено…
Он прервал меня, приложив палец к моим губам:
— Мне позволено все, Эмилия. Особенно если речь идет о моей будущей жене.
— Что? — ужас и потрясение от подтверждения догадок парализовали меня, и я не могла даже пошевелиться.
Генерал приблизился еще ближе, и его голос зазвучал гипнотически, хотя смысл слов заставлял меня паниковать еще сильнее:
— Скоро ты все поймешь, а сейчас тебе нужно усвоить одно…
— Генерал! — резко распахнулась дверь, и встревоженный голос посыльного разрушил этот пугающий момент. — Срочное сообщение!
Кайден отстранился с явным раздражением, бросив холодный взгляд в сторону двери, а я, все еще прижимаясь к стене, поняла лишь одно: что-то случилось, и обратного пути больше нет.
Глава 2
Кайден выпрямился и тут же отстранился от меня, явно раздосадованный вторжением посыльного. Я шумно вздохнула и оторвалась от холодной стены, будто пытаясь стряхнуть с себя его невидимые прикосновения и избавиться от ощущения беспомощности, которое он оставил. Мысли в голове метались, и я никак не могла собрать их во что-то целое.
— Подожди здесь, — отрывисто бросил он, одарив меня еще одним тяжелым, пронизывающим насквозь взглядом, прежде чем скрыться за дверью обратно в зал.
Я осталась стоять одна, прижимаясь ладонью к прохладному камню стены, словно он мог поддержать и не дать окончательно упасть в пропасть отчаяния. Слова генерала Рейвенхарта, его взгляд и поведение кружились в мыслях, заставляя гадать и мучительно перебирать возможные причины этого кошмара.
Что означало его странное заявление? Почему он вел себя так, будто я уже принадлежу ему, а мои чувства и желания вовсе не имеют значения?
Из приоткрытой двери вдруг донеслись голоса. Сначала едва слышно, затем все громче и отчетливее. Невольно приблизившись, я замерла, пытаясь уловить каждое слово.
— …Это просто нелепо, граф! — раздраженно говорил генерал. — Неужели вы всерьез решили, что я покорно соглашусь жениться на этой девчонке?
Кровь застыла в моих жилах, а руки похолодели так, словно меня окунули в ледяную воду. Жениться? На мне?! Так он не шутил?!
— Генерал Рейвенхарт, прошу вас, выслушайте, — голос отца звучал так униженно и жалко, что я едва узнала его. Значит, посыльный уже ушел, а вот генерала успели поймать, когда он возвращался ко мне. — Эмилия еще очень юна и неопытна, но это лишь временно. Дайте ей шанс, она научится всему, что вам нужно…
— Шанс? — презрительно перебил его Кайден. — Мне не нужна перепуганная девочка, граф. Мне нужна женщина, которая сможет стоять рядом со мной, а не будет вздрагивать при каждом моем взгляде. Вы, кажется, забыли, что речь идет о моей супруге, а не о фарфоровой кукле для украшения гостиной.
Я замерла, сжимая рот рукой, чтобы не сорваться на всхлип и не выдать себя. Его слова жестоко били прямо в душу, оставляя болезненный, унизительный след. Разве я была такой? Безвольной, беспомощной куклой, пригодной лишь для декорации?
— Генерал, прошу, — снова жалобно заговорил отец, почти готовый упасть на колени. — Это единственный способ сохранить мой род и положение семьи. Вы же знаете, что будет, если союз не состоится. Я не прошу любви, я прошу только дать ей возможность…
Наступила мучительная пауза, каждую секунду которой я почти физически ощущала холод генерала и отчаяние отца.
— Хорошо, граф, — наконец произнес Кайден ледяным, равнодушным голосом, словно ставил подпись под приказом о казни. — Я подпишу ваш договор. Но не обманывайте себя: я делаю это исключительно ради своих интересов. Не надейтесь получить от меня что-то еще, кроме обозначенного на этой бумаге.
— Конечно, генерал! — с отвратительным облегчением ответил отец. Меня затошнило от этой покорности, от того, с какой легкостью он согласился продать меня, как вещь.
Слушать дальше я уже не могла. Развернувшись, стремительно направилась к противоположной двери террасы и почти побежала в сад, стараясь оказаться как можно дальше от унизительных слов, которые продолжали звучать в голове. Горячие слезы застилали глаза, и я едва различала дорогу среди густых зарослей и темных силуэтов деревьев.
«Исключительно ради своих интересов…» Я повторяла это снова и снова, чувствуя себя проданной, никчемной, никому не нужной.