В итоге пришлось, как полному лоху, взять пятьдесят тысяч рублей и, пробравшись вечером на бывшее рабочее место, сливать этим тёмным личностям базу с проводками. Подкупленный ими ЧОПовец сделал вид, что не узнал меня. Плохо что видел меня, впоследствии может выйти боком. Ну да фиг с ним – всё равно ещё через несколько дней должен был закончить своё действие договор аренды, а оборудование собирались вывезти судебные приставы…
Теперь, для окончательного запутывания следов стоило бы начать в панике искать новое место для трудовой деятельности.
Большинство ребят из моей команды уволились ещё раньше и бывший зам. звал меня к себе на новое место – теперь уже на позицию своего зама. Я, кстати был бы не против, нужно сходить на собеседование…
Но лето. Июль. Жара.
Имею я право на отпуск или нет?
В этот момент я просто поплыл морально и решил, что вместо паникующего ботаника можно поотыгрывать просто разгильдяя. Я не ушёл в запой. Нет, я просто целыми днями шлялся по Москве, не решаясь, однако же, свалить на юга. Что-то меня держало тут, но становилось уже скучно и я пристрастился развлекать себя различными странными способами заработка, а так же всякого рода бесплатным активизмом.
Я работал статистом, снимаясь в киношной массовке. Ночью в Макдональдсе изображали толпу покупателей, причём одетых по осеннему – весёлое занятие.
Я ездил и ухаживал за собаками в собачьем приюте, который нашёл через живой журнал.
Я участвовал в платных опросах населения – восемьсот рублей за два часа времени и 20 идиотских вопросов.
Наконец, я просто пил пиво в Нескучном и знакомился с проходящими мимо девчонками – впрочем, совершенно платонически. Моя уже достаточно «айтишная», похожая на грушу фигура, не вызывала особого энтузиазма у молодых девушек. Но винище или пиво за мой счёт – это они с удовольствием. Короче говоря, я тупил и прожигал время.
В один прекрасный день, обнаружив буквально на стене автобусной остановке объявление о том, что для платного участия в психологических опытах требуются желающие, я, недолго думая, созвонился и отправился в гости к этим экспериментаторам.
Экспериментаторы сидели в офисном центре, более похожим на проходной двор, что и спасло меня от наиболее страшного исхода во всей этой истории….
Впрочем, не буду забегать вперёд.
Стандартный по оформлению офис с ресепшеном, невыразительная секретарша, анкетирование, где пришлось ответить на несколько десятков вопросов, касавшихся работы, социального статуса и прочих жизненных обстоятельств. Мне и ещё полутора десяткам пришедших на собеседование людей рассказали, что фирма разрабатывает методику тестирования утомляемости диспетчеров и что нам предстоит решать задачи на логическое мышление и координацию, а нам будут в этой время снимать энцефалограмму. Затея на несколько часов, пока не будет установлено, что мы действительно утомились. Две тысячи рублей. Для безработного одинокого человека без текущих доходов, которым я себя записал в анкете – нормальная сумма, можно действительно во всё это поиграть.
Из приёмной нас завели в комнату, обозначенную табличкой на двери как «учебный класс». И действительно, выглядела она весьма похожи – ряды столов, за каждым компьютер, у стены – стол преподавателя и за спиной у него громадная белая доска, на каких пишут специальными фломастерами-маркерами.
После того как мне на голову водрузили некую конструкцию, похожую по форме на мотоциклетный шлем, я начал с увлечением решать задачи, выводившиеся на экран компа и достаточно сильно напоминающие тест Айзенка… Те же самые ряды, фигуры и прочая мутотень, в которых предлагалось заполнить пропуски. И я решал, решал их, пока мне не захотелось в туалет.
Некоторое время я терпел, потом, закончив очередную серию тестов, нажал на паузу и отправился на поиски удобств. Вот, сидя в кабинке, я и услышал случайный разговор, предопределивший мою жизнь на много лет вперёд…
– Сегодняшний материал выглядит вполне перспективным. А то два дня подряд шли какие-то уроды.
Я с удивлением узнал голос того самого сухощавого, седого профессора, который и объяснял нам сущность эксперимента.
– Ну да, пара вполне неплохих экземпляров там имеется. И ещё несколько – серединка на половинку. Можно, я думаю, будет забрать их. – это было голос одного из помощников учёного.
Машинально съежившись в кабинке, я старался не шевельнуться, чтобы не выдать своего присутствия. Нам говорили об одноразовости эксперимента, и ни о каком таком «забирать» речи не шло в принципе.
Если сталкиваешься с чем-то непонятным – бывает, что лучше быстро-быстро сбежать, не вдаваясь в разбирательства. Но… я же им в анкете, ничего дурного не думая, оставил свои паспортные данные. Вот сбегу я сейчас – и что они подумают? Что я что-то про них понял? Ну его нафиг.
Лучше, подумал я, провалить оставшиеся тесты, чтобы им просто не пришло в голову никуда меня забирать. Пусть сами отсеют.
Увы, решение быть самым умным очень часто оказывается в итоге неправильным.
Вернувшись в учебный класс я просидел буквально пол часа, после чего услышал, что одного и второго моего соседа попросили на выход.
– Спасибо за ваше участие, система показывает что Вы уже утомлены. Получите деньги и ещё раз спасибо за потраченное время. Через некоторое время так же отсеялись ещё трое, потом ещё и нас, в конце концов, осталось пятеро на весь класс.
Кажется я ступил. Прекратив напрягаться при решении задач я отвечал практически наугад, но зато не уставал совершенно. Пора бы, – подумал я, – валить уже отсюда по своей инициативе. Но только я снял с себя шлем и направился в сторону двери со словами «вы знаете, у меня внезапно очень заболела голова, наверное – давление», как один из ассистентов профессора шагнул мне наперерез…. Это было последнее, что я увидел в тот день.
Глава 2, в которой я убеждаюсь в справедливости шутки про хорошо зафиксированного пациента, а так же понимаю, что моя ситуация – не странная, а ужасающая
Очнулся я от холода. Не то чтобы совсем очнулся…. Скорее – начал выплывать какую-то бредовую полудрёму. Мне казалось, что одеяло упало с меня куда-то на пол и что нужно как-то повернуться его поднять – но руки-ноги меня не слушались. Я вообще пошевелиться толком не мог. Неприятное состояние.
Каждому, кто хочет практиковать осознанные сновидения нужно научиться просыпаться. В период своего увлечения этими техниками я таки наработал навык – зафиксировать себя во сне, понять что это сон, дать команду на «всплытие» в реальность. Не сработало.
Я по прежнему не мог открыть глаза или пошевелить конечностями. Попытался изогнуться всем телом – но мускулатура даже не пыталась сокращаться. Единственное что поменялось – я начал слышать разговор, который происходил рядом со мной. Разговор был странный, казалось, что говорят на чужом, нерусском языке, но я всё понимал.
– Этого разбираем?
– Не будем, он нестабильный какой-то. Нас поставщики предупреждали и, вот видишь – опять у него все параметры плывут. Я не рискну использовать его в качестве заготовки – предъявят потом претензии, репутация дороже. Давай его к остальным, протестируем полностью – тогда решим, что с ним делать.
Следующая вспышка осознания – я почувствовал себя как будто бы в гробу, залитым замерзающей водой. Пошевелиться было невозможно, холод проникающий под кожу…
Я дёрнулся, упёрся головой в крышку и тут же уронил её обратно – сил уже не было.
Дальнейшее помню смутно, но, когда сознание чуть вернулось, чувствовал я себя так, как будто кожу на мне прожарили живьём, а за кожей пришёл черёд и внутренностей. Мне хотелось орать, извиваться, звать на помощь. Но я по-прежнему был недвижен.
Незнакомый женский голос, опять таки – на неизвестном языке прожурчал про завершение тестирования какой-то «нейросети» и, сразу же после этого, боль исчезла, как по волшебству.
Шевелиться по прежнему не получалось, пока окружавшая меня плотная, по ощущениям похожая на пластилин масса не начала куда-то уходить. Ещё пол минуты и мне удалось открыть глаза. Взгляд упёрся в открывающуюся крышку и, затем, в потолок. Похоже, я действительно находился в каком-то ящике.