'Если я ферзь, то шах мне дали еще до загрузки.
Вопрос только в том — чей это ход.'
Он щелкнул пальцами — не от самоуверенности. От привычки. Пальцы разработчика, тестировщика, вечного игрока. Где-то там, на уровне мышечной памяти, рука потянулась к интерфейсу.
И — ничего.
Никакого меню. Ни инвентаря, ни карты, ни логов.
Только одна панель, простейшая. Та, которую открывает система, когда все остальное сломано.
[СОСТОЯНИЕ]
Она висела перед ним, полупрозрачная, как последняя нить связи с внешним миром. Как бумажка из приговора, вырванная из дела.
Он прочитал:
Состояние: аномальное
Уровень: —
Класс:?
Доступ: спорный
Права: аварийные
Реальность: неизвестно
Он присвистнул. Медленно, уважительно.
— Аварийные права? Значит, я могу хотя бы… вызвать техподдержку?
— Ты — и есть авария, — отозвался Куратор.
На фоне что-то шелестнуло. Мир слегка вздрогнул. Или это у Макса мурашки побежали, что в этом месте одно и то же.
Он посмотрел вверх. Туда, где небо должно было быть. Где в нормальном билде была бы звездная проекция, рассвет или луна. Сейчас — лишь ошибка отрисовки. Мерцающая область с артефактами. И в самом ее центре — тень. Или наблюдатель. Или просто ошибка рендера, которую он начал чувствовать.
— Ты сам сюда попал? — спросил Куратор.
Макс не ответил сразу. Он провел рукой по плите. Та была гладкой. Слишком гладкой. Без шершавости, без зазубрин. Это была текстура. Просто текстура. Ни единого пикселя случайности.
— Я не уверен, — честно признался он. — Сначала был вечер. Пиво. Тестовый билд. Потом утро. Потом — ничего.
Куратор молчал.
— Ты не похож на стандартную ИИ-поддержку, — сказал Макс. — Ты кто? Подпрограмма? Архивный модуль?
— Я — инструмент наблюдения. Меня запускают, когда мир не справляется.
Он кивнул. Да, это подходило.
Он — сбой. А тот — инструмент, призванный на него смотреть.
Макс встал. Медленно. Под ногами все еще была плита. Все еще не проваливалась. Значит, шахматная доска держится. Пока.
— И что теперь?
— Ты будешь отслеживаться. Твои действия будут записаны. При достижении критической аномальности будет инициирована чистка.
— Как в старые добрые — «вы не вписываетесь в концепт»?
— Как в текущие. Концепта нет. Но сбои остаются сбоями.
Макс огляделся. Мир был мертв. И при этом — жив. Как симуляция, которая продолжает пульсировать, даже если игрок ушел.
— Ну что, Куратор, — сказал он. — Значит, я жив. Пока. Значит, будет игра.
И пошел.
Впереди был фиолетовый туман.
Граница. Или портал.
И за ним — неизвестная часть доски.
Он провел пальцем по воздуху. Медленно, как будто нащупывал нечто невидимое.
И — почувствовал.
Не ветер. Не температуру. Сопротивление.
Словно воздух был не элементом среды, а кодом. Набором строк, поверх которых наложен прозрачный слой интерфейса. И этот слой — сгибался.
— Пока не больно, — пробормотал Макс. — Пока работает…
Он хотел верить, что это хорошо. Что еще есть время. Но…
Шаги.
Сзади. Не спешные, не враждебные. Не звуки живого существа — прописанные. Как в сцене, где актер еще не вышел, а его реплики уже загружаются в память.
Он обернулся.
Пусто.
Но звук не прекращался. Петля. Одна и та же петля, в которой кто-то забыл расставить флаги появления.
Он поднялся. Привычным движением — встал на одно колено, уперся рукой в землю. Только… земли не было.
Была поверхность — текстурированная. Серая, бесплодная, не дающая ни пыли, ни давления, ни отклика.
Он наклонился, схватил ближайшую ветку.
Хруст.
Но — без веса.
Она треснула и растворилась в воздухе. Как объект, которому забыли прописать физику.
Макс посмотрел на свою ладонь. Провел пальцем по запястью. Кожа… не его.
То есть как — его, но та самая. Из альфы. Старой, мыльной, с багом текстур, который он когда-то пытался зафиксить три ночи подряд, пока арт-директор не психанул и не забросил задачу.
Он рассмеялся. Тихо. Слишком тихо для живого.
— Ты точно хочешь знать, что будет дальше? — спросил он у мира. У себя. У кода.