Я покачал головой, глядя на эту перепалку. Айк и Гинце — как кошка с собакой, уже неделю друг друга цепляют, а мне все время приходилось их разнимать. Но тут профессор вдруг повернулся ко мне, и в его взгляде мелькнула серьёзность, которой я раньше не замечал.
— Александр Иванович, — сказал он, понизив голос, — мне нужно с вами серьезнейшим образом поговорить. Наедине, конечно. Это важно.
Я кивнул, бросив взгляд на Дорохова и Пападакиса. Айк всё ещё ворчал себе под нос, а Кузьма Кузьмич смотрел на всех нас с лёгким любопытством, как мальчик, только что вступающий в жизнь, но видя, мой взгляд, вмешиваться не стал.
— Ладно, Аякс, остынь, — бросил я капитану. — И действительно, пошли людей или роботов проверить трюмы, раз наш профессор так переживает. А мы с Густавом Адольфовичем поговорим о делах.
Пападакис фыркнул, но подчинился, буркнув что-то про «старого скупердяя». Дорохов молча кивнул и пошёл обратно в кубрик к своим штурмовика, его шаги гулко отдавались в коридоре. А я повернулся к Гинце, махнув рукой в сторону его лаборатории.
— Пойдёмте, господин профессор, — сказал я, стараясь не выдать раздражения. — Посмотрим, что у вас на уме.
Мы двинулись по коридору, и я невольно заметил, как Гинце опирается на трость чуть сильнее, чем обычно. Видно, годы давали о себе знать, хоть он и держался молодцом.
— Трость, Густав Адольфович? — спросил его я. — Что случилось?
— Не обращайте внимания, господин контр-адмирал, — отмахнулся профессор, — просто новый атрибут…
Лаборатория его была недалеко — узкий отсек, заваленный всяким хламом: терминалы, провода, какие-то железки, что мигали огоньками. В углу стоял стол, заваленный голо-чертежами, а на полке — пара прототипов его роботов, маленьких, но с виду зловещих. Я прикрыл за собой дверь, и шипение замка отрезало нас от внешнего мира.
— Ну, выкладывайте, — начал я, скрестив руки на груди и прислонившись к переборке. — Что за разговор такой срочный?
Гинце прошёл к столу, бросив трость на стул, и повернулся ко мне. Его глаза за очками блестели, как у человека, что задумал что-то хитрое.
— Александр Иванович, — начал он, сложив руки за спиной, — нам нужно сделать крюк.
— Не понял? — нахмурился я. — Вы о чём?
— Вернуться в систему «Новая Москва», пока мы недалеко от нее улетели, — пояснил Гинце. — Дело в том, что на столичной планете остались мои люди — костяк коллектива корпорации «Имперские Кибернетические Системы», который мне с помощью одного человека удалось вывезти из системы «Ладога», когда там стало жарко. Это, лучшие умы, Александр Иванович. В дополнение там у нас ещё и прототипы роботов, над которыми мы работали последние годы. Без них всё, что я планировал и создавал, пойдёт прахом.
Я нахмурился, чувствуя, как внутри закипает досада. «Новая Москва» — это же не прогулка по парку. Там сейчас Птолемей Граус со своими архаровцами хозяйничает, а мы и так еле-еле ноги унесли из той мясорубки.
— Вы с ума сошли, Густав Адольфович, — сказал я, шагнув к нему. — Это же верная смерть. Мы только-только оттуда вырвались, а вы предлагаете назад лезть в самую пасть первому министру? Ради ваших железок и яйцеголовых?
— Это не просто железки, господин контр-адмирал! — возразил он, повысив голос. — Вы не понимаете, это будущее! Будущее наше и нашего императора! Роботы, что могут переломить ход войны. А мои люди — они не просто учёные, они мне верны. Я их не брошу, как вы не бросаете своих друзей.
— Красиво сказано, — хмыкнул я, глядя ему в глаза. — Только я за своими штурмовиками в пекло за вашими умниками — извините, лезь пока не готов. Слишком рискованно. Вы должны меня понять…
Гинце сжал губы, и я заметил, как его пальцы дрогнули. Он явно не ожидал, что я так резко откажу. Да я и сам, если честно, не ожидал от себя такой отповеди по отношению к Гинце. Но я не мальчишка, чтобы на уговоры вестись. Между тем упрямый профессор Гинце не сдавался. Я уже собрался уходить, чувствуя, как стальные переборки лаборатории давят на виски, но он вдруг шагнул ко мне, перегородив путь своим тощим телом.
— Александр Иванович, — начал он, понизив голос до шёпота, будто кто-то мог нас подслушать в этом закутке, — вы меня не дослушали. Я ведь не просто так прошу. Вы только представьте, что мы можем взять в «Новой Москве». Мой коллектив — это не какие-то там бородатые умники с калькуляторами. Это гении! Конструкторы, инженеры, что могут из железа и проводов сделать такое, о чём Птолемей Граус и не мечтает. А роботы… — он сделал паузу, ткнув пальцем в сторону полки, где стояли его прототипы, — это не просто машины. Это новая серия андроидов, быстрых, умных, почти как люди. Вы прекрасно знаете, кто их прототип? Это наша Алекса, старший помощник с «Одинокого». Помните, как она нас вытаскивала из заварушек благодаря своему интеллекту и способностям? Вот умножьте её на десяток — и получите, что я предлагаю.