— Взаимно, профессор, — ответил я, оглядываясь по сторонам и пытаясь скрыть свое разочарование этой клинической чистотой. — Впечатляющие изменения. Раньше ваша лаборатория больше напоминала… как бы это сказать…
— Свалку гениальных идей? — подсказал Гинце с легкой улыбкой. — Знаю, знаю. Но эффективность работы в организованном пространстве возрастает значительно. Я провел исследование — оптимизация рабочего места позволяет сэкономить до трех часов в день.
— И потерять душу в процессе, — пробормотал я себе под нос, но профессор услышал.
— Душа — понятие абстрактное, Александр Иванович. А время — ресурс вполне конкретный и невосполнимый. Но вы же не за философскими дебатами пришли?
Прямота — еще одно новое качество профессора. Раньше он мог часами ходить вокруг да около, прежде чем перейти к сути. Теперь — сразу к делу. Эффективно? Возможно. Но что-то важное терялось в этой эффективности.
— Удивлен, что вас не было на военном совете, — начал я, решив не сразу выкладывать свои подозрения. — Вы же теперь ближайший советник Его Величества, к тому же исполняющий обязанности министра финансов. Как же так — обсуждаем судьбу Империи, а главного финансиста нет?
Гинце поправил очки — единственный жест, оставшийся от прежнего профессора, хотя теперь и он казался отрепетированным.
— У меня было множество неотложных дел. Финансовые потоки требуют постоянного мониторинга, особенно в условиях военного времени. Плюс строительные проекты, исследовательские программы, административные вопросы…
— По строительству этих мегалитических сооружений? — я не удержался от усмешки, кивнув в сторону панорамного окна, за которым виднелся растущий как на дрожжах новый императорский дворец. Белый мрамор сверкал на солнце, строительные принтеры размером с космический линкор методично наращивали этаж за этажом. — Серьезно, Густав Адольфович? Мы в разгаре гражданской войны, враги со всех сторон, ресурсов в обрез, а вы дворцы строите?
Профессор проследил за моим взглядом, и на мгновение в его глазах мелькнуло что-то похожее на прежнее оживление. Но только на мгновение.
— Это необходимо, Александр Иванович. Символы имеют колоссальное значение в государственном строительстве. Народ должен видеть, что новая власть не просто удерживает позиции, но и строит будущее. Психологический эффект от возведения дворца превышает его стоимость в разы.
— Психологический эффект? — я покачал головой. — Вы же дрались с нами за каждый использованный бриллиантовый империал! Помните, как торговались с Бобом за цену модернизации «2525»? Как считали каждую заклепку на крейсере? Профессор, который неделю назад экономил каждый рубль, теперь транжирит деньги направо и налево!
Гинце выпрямился, и его лицо приобрело выражение спокойной уверенности — именно это выражение раздражало меня больше всего в «новом» профессоре.
— Я не потратил из нашего контейнера ни одной монеты, — произнес он тоном преподавателя, объясняющего очевидные вещи нерадивому студенту. — Те бриллиантовые империалы, которые господин Наливайко… позаимствовал из хранилища на «Кронштадте», остаются в неприкосновенности. Более того, строительство дворца нашему бюджету вообще ничего не стоит.
— То есть как это — ничего не стоит? — я нахмурился. — Дворец из воздуха материализуется? Или у вас там работают добровольцы-энтузиасты?
— Почти угадали с добровольцами, — легкая улыбка тронула губы Густава Адольфовича. — Строительные принтеры, материалы, энергоснабжение, даже рабочая сила — все предоставлено местными корпорациями. «Суражский горнопромышленный комплекс», «Орбитальные верфи Сомова», «Энергетический консорциум» — все крупнейшие компании системы сочли за честь внести свой вклад в строительство резиденции законного императора.
— Вот как? — я скрестил руки на груди. — И вы не видите в этом проблемы? Бизнесмены просто так, от чистого сердца, решили подарить императору дворец? Густав Адольфович, вы же не вчера родились. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
— Разумеется, их мотивы не полностью альтруистичны, — согласился Гинце. — Но в данный момент наши интересы совпадают. Они демонстрируют лояльность новой власти, мы получаем необходимую инфраструктуру без затрат из казны. Взаимовыгодное сотрудничество.
— Взаимовыгодное? — я шагнул ближе к профессору. — А что будет потом? Когда эти благодетели придут за ответными услугами? Вы же понимаете — если мы сейчас возводим императорский дворец на частные деньги, потом Ивана Константиновича обвинят в связях с олигархатом, в коррупции, в продажности власти. Вы создаете прецедент, который аукнется через годы!