следовать в Корфу, а оттоль к своим портам. Вы крайнее наводите
на себя сумнение неисполнением высочайших повелениев, вам от
меня в ордерах моих прописанных, и подвергнете себя неизбежно
военному суду, равно и прочих командиров и обер-офицеров, для
чего и они не старались вас убедительностью понудить, чтобы
шли непременно, сколько бы ни были худы фрегаты, летом всегда
иттить было можно и при пассатных бывших северных ветрах
всегда в пять дней могли бы поспеть, когда вы могли дойтить
из Анконы в Триест, как прежде этого не могли дойтить из
Анконы в Корфу с беспрерывными оттоль попутными ветрами и
при летнем времени. Еще наистрожайше подтверждаю, по
получении сего тотчас следуйте в Корфу и оттоль к своим портам.
Милостивый государь мой, Николай Дмитриевич!
Крайне удивляюсь я вашему поведению и не знаю, что
думать и как полагать об оном, что вы столь многие повеления
мои с прописанием в каждом высочайших именных указов, чтобы
вы с фрегатами, вам вверенными, в самой скорости шли в Корфу
в соединение со мною, не исполнили, даже и старательностей
ваших об оном совсем незаметно. Напоследок послал я к вам также
в сходство высочайшего указа повеление на фрегате
«Поспешный». Он давно возвратился, а вас и по сие время даже
прибытия в Корфу не слышу и промедливаете последнее время
в Триесте. Флот весь уже возвращается к своим портам и
находится в Константинополе все летнее время. Беспрерывно
пассатные северные были ветры, каждый раз в 5 дней могли вы быть
из Анконы в Корфу, вы об оном не старались. В майе имели вы
на месяц у себя провианта, флота капитан Константинов настоял,
чтобы вы шли или, по крайней мере, отпустили его с фрегатом.
Вы не пошли и его не отпустили, все медлили на одном месте.
Сколь бы фрегаты ни были худы, летним временем могли дой-
тить не более как в 5 дней, ращет и заплата могли бы
последовать из Корфу, а фрегаты были бы исправлены, словом сказать,
ежели бы фрегаты столь были худы, что здраены бы были от
худостей, и тогда бы могли иттить в летнее время. Вы за всеми
моими повелениями не пошли и теперь еще медлите и можете
совсем потерять фрегаты неизбежно понапрасну, доведете не
только себя под суд, даже прочих командиров и офицеров, для
чего они не истребовали от вас походу в Корфу, а при
нынешнем случае к своим портам. Изволите усмотреть из ордеров моих
секретных, сколь важно и нужно необходимо по получении сего
ту минуту и иттить вам со всякой поспешностью к своим портам
или, по крайней мере, в Константинополь. Подтверждаю
многократные вам повеления, чтобы шли непременно, от крепких
ветров убегайте в закрытие на якорь и спасите фрегаты, вам
вверенные, от всякой настоящей опасности, чтобы вы их не
потеряли. На собственном отчете вашем они состоят и во всем на
вашем ответе. Я крайне по дружбе моей к вам вас сожалею, что
вы пропустили все удобное время и не старались выполнить
высочайшее повеление. Спасите теперь их и себя от нещастия и по-
спешите походом вашим, по крайней мере, в Константинополь,
ежели опоздаете приттить к своим портам. Но буде вы теперь
в Корфу, уповаю, что и до своих портов дойтить еще успеете.
Объявите сие повеление прочим командирам и офицерам, они
с вами же будут в строгом ответе. По совести объявляю вам, что
вы навели на себя величайшее сумнение, как обо всем многие уже
говорить начинают, а оттоль и жалобы на вас будут; но за всем
тем истинно и только вас сожалею и желаю всякого добра и
благополучия. С каковыми истинным доброжелательством и с моим
почтением имею честь быть.
Милостивый государь мой!
Я надеюсь, что три фрегата и два авиза под командою флота
господина капитана 2 ранга и кавалера графа Войновича,
бывшие при Анконе, в Корфу давно уже прибыли, по сие время
должно бы им из оной уже уйтить в повеленный путь, но не
слышу о приходе их в Корфу и крайне сумневаюсь, отчего
таковая страшная медлительность противу всех данных Войновичу
повелениев. Теперь посылаю я к нему наиважнейшие секретные
повеления с высочайшего указа, чтобы по получении оного,
забрав с собою из Корфу войска артиллерийские, инженерные, под
командою господина подполковника Гастфера состоящие, и