недостатков провизии великая худоба здоровью [то, что] пьют одну
простую воду, случается и нехорошую. Красного вина к нам
совсем не привозят, а которое весьма в малом количестве давно
уже было привезено, то совершенно негодное, как я уже к вам
и относился; денег ко мне и по сие время еще из Патраса не
привезено; судно мое и теперь там их ожидает; я писал ему
возвратиться с тем, сколько есть собрано, ибо ему должно иттить
со мною; и потому вина купить теперь не на что, да и отыскать
его здесь в покупку неможно, ежели когда привозят в продажу
малым числом, то также совсем негодное и испортившееся.
Худая провизия непременно сделает всю нашу команду больною,
что с означенными двумя кораблями и случилось; да благоволит
всевышний, чтобы транспорты наши, от вас отправляемые, на
сих днях к нам подошли, а инако пойдем мы без самоважно
надобной провизии...1
Федор Ушаков
С крайним сожалением моим и прискорбностью получил я
письмо Государственной адмиралтейств-коллегий от
вице-президента графа Григория Григорьевича Кушелева, в котором
объяснено: «Пребывающий в Константинополе российский министр
господин тайный советник Томара в отношениях своих к
министерству между прочим, пишет, что он никаких почти сведений
от вашего высокопревосходительства в рассуждении вверенной
вам ескадры о плаваниях оной не получает, хотя находящийся
в соединении с вами Кадыр-бей каждый раз при отправлении от
него курьеров вас извещает, что самое некоторою причиною было
и нескорого доставления от Порты на ескадру провизии, столь
нужной к продовольствию служителей; и как министру крайне
нужно знать о ескадре, где оная имеет свое плавание и не
настоит ли в чем по оной недостатков как в жизненных припасах,
так и других вещах, дабы он, получая о всем оном
благовременное извещение, мог о доставлении нужного делать зависящие от*
него распоряжения, испрашивая, что по транспортам следует от
Порты, а о другом делать донесении и своему двору, по каковым
обстоятельствам и нахожу за необходимое сказать вашему
высокопревосходительству, дабы вы о всем касательном до ескадры,
вам вверенной, почасту извещали сказанного министра и
непременно при отправлении каждого Кадыр-беем курьера; равно и
донесении ваши к государю императору обо всех случайностях, хотя
бы таковые отправлены были через Триест или другое какое
место, доставлять дубликаты и через Константинополь, посылая
оные для сего к нему, господину Томаре, коего и о содержании
оных уведомлять, чтоб оный на случай каковой-либо
надобности мог о ескадре всегда иметь полное сведение». С ответу
моего на оное письмо, к графу Григорию Григорьевичу
писанного, при сем прилагаю копию1. Ваше превосходительство, по
всегдашней моей с вами дружбе и дружеской переписке я
никогда не ожидал таковых напрасных на меня объяснений.
Сколько есть мне времени, никогда я не упущаю с вами
переписки и обо всех делах и обстоятельствах до основания всегда
и обо всем вас уведомляю, получаю от вас всякие сведения и
вам ответствую безнедостаточно, а когда никакой надобности
в чем нет, то чаще оного и писать нужды не предвидится, из-
лишнее с моей стороны письмо отнимет время, на дела мне
потребное. О провианте предупредительно я просил вас, будучи
еще в Константинополе, чтобы прислать его благовременно и
непременно к первому числу ноября, чтобы можно его получить
было предупредительно одним месяцем, и сию просьбу повторял
к вам из Дарданеллей, из Занте, из Чефалонии и по приходу
в Корфу; писем моих к вам несколько недель декабря и генваря
месяца пропустил, тогда и надобности никакой не случилось, как
из ответу моего изволите усмотреть графу Григорию
Григорьевичу Кушелеву; после стольких моих к вам донесениев не было
надобности мне повторять о присылке провизии, а после пяти
или шести недель опять беспрерывно обо всем я к вам пишу и
никогда в недостатках переписки моей не было. За что ж,
милостивый государь, подвергаете вы меня негодованию даже и до
высочайшего сведения? Журнал и письма ваши меня оправдают,
что кроме того, так сказать, и ненужного времени переписки я