в Черную Гору к митрополиту Негошу, из Санкт-Петербурга
возвращающегося, писал я от себя к его превосходительству
господину генералу Бради, объяснил подробно обо всем оном
таковые замыслы и напрасные происки отставить и впредь по-
добностей не производить. С письма моего к нему, сего числа
посланного, точную копию вашему сиятельству при сем
препровождаю2 надеюсь, что ваше сиятельство употребит старание
ваше исходатайствовать господину генералу Бради и
австрийскому генеральному консулу Криссоплеври строгое запрещение,
в прочем предаю вашему благорассмотрению, почтете ли
необходимой надобностию об оном донести всемилостивейшему государю
нашему императору или на сей случай почесться может письмо
мое к господину Бради достаточно, как будет вам благоугодно... 1
Адмирал Ушаков
...Оная коллегия по сему г[осподи]на адмирала и кавалера
Федора Федоровича Ушакова рапорту и по подписанной при
том справке приказали: 1. Из учиненной выправки значит, что
по отношению господина] вице-президента коллегии и кавалера
графа Григория Григорьевича Кушелева для исправления
письменных дел по ескадре Господина] вице-адмирала Ушакова
определить к нему знающего секретаря и двух хороших
канцеляристов, от конторы главного командира Черноморских флотов
уже велено отправить вместе с прочими туда в посылку
назначенными чинами и служителями; 2. Что касается до
требуемых им историографа, рисовального мастера и кригс-комиссара
с надлежащими чинами, то как по штату оных в Черноморских
флотах не положено, да и способного в звание историографа
можно ли найти там, коллегии не известно, а потому ему
предписать должность историографа препоручить по избранию его
флотскому офицеру, какой найдется к тому способным, вместо
же рисовального мастера определить штурмана, умеющего
рисовать; а за кригс-комиссара велеть конторе главного командира
Черноморских флотов избрать из сверхштатных у него
штаб-офицеров способного к сей должности и с потребными при нем
чинами отправить на ескадру адмирала Ушакова при первом
удобном случае, и, кто выбран и отправлен будет, коллегии донести,
о чем в оную [контору] и к помянутому господину] адмиралу
Ушакову послать указы...
Восприяв с союзниками нашими намерение искоренить
беззаконное правление, во Франции существующее, восстали на
оное всеми силами. Бог ниспослал благодать свою на ополчение
наше, озьаменуя до самого сего дня все подвиги наши успехами
и победами.
В малом числе держав европейских, наружно приверженных,
но в самой истине опасающихся последствий мщения сего
издыхающего ныне богомерзкого правления, Испания обнаружила
более прочих страх и преданность ее ко Франции не содействием
с нею, но приуготовлениями к оному. Употребя тщетно все
способы к открытию и показанию сей державе истинного пути к
чести и ко славе, совокупно с нами, но видя ее упорно
пребывающею в пагубных для н[ее] самой правилах и заблуждении,
изъявили мы, наконец, ей негодование наше, отослав пребывающего
при дворе нашем испанского поверенного в делах Ониса. Теперь
же, узнав, что и наш поверенный в делах, советник Бицов, в
положенный срок принужден был выехать из владений короля
испанского, принимая сие за оскорбление величества нашего,
объявляем ему войну, повелевая во всех портах империи нашей
наложить секвестр и конфисковать все купеческие Испании суда,
в оных находящиеся, и послать всем начальникам сухопутных и
морских сил наших повеления поступать неприязненно везде со
всеми подданными короля испанского.
Дан в Петергофе июля 15-го дня, в лето от Рождества
Христова 1799, царствования же нашего в третие.
Милостивый государь мой Федор Федорович!
Александрийская цитадель, защищавшись одиннадцать дней
упорно, наконец принуждена сдаться на дискрецию, а гарнизон
военнопленным. Убито у него около 400, отправлено до 2700,
в том числе до 200 офицеров; пушек и мортир больше ста, много
снарядов и припасов. Мы потеряли до 80-ти убитых и раненых
за двести. Цитадель первого класса, и третья наша параллель