двенадцати тысяч и несколько более талеров, следовавших на
корфинской гарнизон, отдал ему; он их употребляет на издержку
екстраординарной суммы; войска гренадерские сих баталионов,
получая худые сухари и несколько круп, умножались много
больные и умирали действительно от худого продовольствия.
Необходимой надобностью и должностью почел я сохранить их от
настоящего бедственного состояния, отдал те деньги ему, он
покупает на них по нескольку свежего мяса и изредка дает красное
вино, чрез то действительно люди одержались и весьма поправ-
ляются в здоровье. Прошу ваше превосходительство сходно, как
и прежде я писал об отдаче оных денег ему, куда надлежит
писать и уведомить подробно и в моем счете их не почитать. Да и
корфинский гарнизон генерал-лейтенанта Гоголева, который
остался в Крыму, чтобы был о том известен и не остался бы за
ту треть без жалованья, ибо должны будут деньги доставлены
к нему другие, а сии останутся на отчете князя Волконского, из
которых он удовольствовал за ту треть подлежащим жалованьем
артиллерийскую команду подполковника Гастфера, в крепостях
Корфу находящуюся. Известно вашему превосходительству из
прежних моих к вам писем, в высочайшем прежнем повелении
ко мне означено: когда пойду со всеми ескадрами в Черное море,
на здешних островах никакой команды служителей наших
остаться не должно, велено всех их забрать, а останутся в них
турецкие войска. Порта должна почесть сие обязательнейшей
к ней доверенностию, и напротив того надежда полагается, что
ескадра вице-адмирала Карцова для исправления будет пропущена
в Черное море. После сего об островах в высочайших
повелениях ничего уже не упоминается; а в предположениях ваших
заметно, что должны быть войска наши здесь соответственно
турецким. Но буде никакого повеления и решительности я не
получу вновь, непременно острова останутся без наших войск и,
ясно я замечаю, могут быть в пребедственном состоянии, и
кажется неизбежно попасть могут в руки неприятные, а особо по
известности свойства здешних пашей, даже ухищрения тут могут
произойтить и худые последствия. Ежели успеете, постарайтесь
все это предупредить представлением от себя, ибо я за силою
высочайшего мне повеления представлять не осмеливаюсь, а вам
при нынешних положениях удобно сие исходатайствовать можно.
Но войск к содержанию гарнизонов в островах в наличии здесь
нет. Баталионы князя Волконского, а с ними и канонирские
роты, то есть команда их подполковника Гастфера, должны быть
в Мальте. Корабли и фрегаты наши пойдут со мною. И когда
возвращаться я буду в черноморские порты, служителей наших,
с ескадры в островах ныне находящихся, никого не могу здесь
оставить, и все они пойдут со мною. Только разве ежели ескадра
кораблей и фрегатов останется при Мальте, может быть из нее
разве один или два фрегата, ежели обстоятельства позволят,
могут быть при Корфу, но и то разве один фрегат. Я полагаю
в таковой ескадре остаться здесь должно три корабля и 4
фрегата. Предупредительно прошу вас ходатайствовать от Порты:
когда я буду отправлять в Черное море худые корабли и
фрегаты, чтобы их не складывали от их содержания, ибо на место
их остаются здесь из других ескадр; а когда и я пройду в
Черное море, эта оставшаяся] здесь ескадра кораблей и фрегатов
вместо нас должна быть довольствована содержанием как
надлежит, ибо она будет делать защиту владению Блистательной
Порты крейсерством своим между Сицилией и Барбарским бе-
регом, заградит проход французским судам, а чрез то границы
Блистательной Порты будут безопасны. Я все сие пишу к вам
только на случай предупредительно, ежели это так последует.
И какое вы об оном будете иметь мнение и распоряжение ваше,
прошу меня соответственно предуведомить. В протчем с
наивсегдашним почтением и совершенной преданностию имею честь
быть
Федор Ушаков
Милостивый государь мой, Василий Степанович!
Почтеннейшее письмо вашего превосходительства от 5 майя
на пришедшем сюда из черноморских портов судне — галете под
командою г[осподи]на капитан-лейтенанта Адамопуло и по
секрету дела, писанные от его сиятельства графа Кушелева, я
получил. Господин Адамопуло заходил с галетом в остров Идро,
требовал от тамошнего банкира г[осподи]на Лазаря Кокини сто
тысяч пиастров; он отпустил и прислал с ним ко мне тридцать
пять тысяч пиастров, более же сего числа отпустить он не в
состоянии, о чем уже я двоекратно уведомлял ваше
превосходительство. И за оными тридцатью пятью тысячами послано от
меня судно в залив Лепантский. Но господин Адамопуло
предупредил сему своим приходом и, получа от г[осподи]на Лазаря
Кокини тридцать пять тысяч пиастров, доставил их ко мне
исправно, в чем я и расписку присланному от Лазаря Кокини дал,
как надлежит. Крайне сожалею я, что ваше превосходительство
не прислали на оном судне денег из Константинополя. В
здешнем краю, сколько ни обнадеживают, но все выходят после
великие затруднения об других местах и невозможностиг. Я
послал от себя судно «Панагию Апотоменгану» в Патрас к
российскому агенту Поулю для приему от него денег по кредитиву
барона Гипша, как писано от него было — сто или сто пятьдесят
тысяч пиастров, в которых уверен был от него г[осподи]на Поуля,
что он их ко мне отпустит, но с крайним удивлением ныне
получил от него ответ, что г[осподи]н барон Гипш, прислав ему
кредитив или вексель, по которому назначает он отпустить князю
Волконскому сто тысяч пиастров, и за отпуском оных
уничтожает он, барон Гипш, прежний кредитив, для меня следующий,
с тем, [что] когда отпустит он князю Волконскому, то ко мне
вышеозначенных денег не отпустит. Поуль пишет ко мне и
просит моего приказания: ко мне ли отпустить требуемые мною
деньги или князю Волконскому. Я требую отпуску и тех и
других, но не знаю, чем это дело решится, и что какое происшествие
или какая игра из того происходит. Я в таких обстоятельствах,
что терплю крайность, айв последней надежде встречаются
неприятности и запрещения. Изо всего оного, ваше
превосходительство, усмотреть можете, сколько препятствиев мне
встречаться может в получении денег. Господин Поуль уверен уже
всячески, что вся сумма заплачена ему будет, сколько бы он ко
мне ни отпустит, несмотря на запрещение барона Гипша, корона
ему заплатит, и он верить мне должен, а теперь мешает одно
только запрещение барона Гипша. Я ищу и домогаюсь доставить
деньги от кого бы ни было. Я по приходе моем сюда от него
требовал особым письмом до пятисот тысяч пиастров. Ежели он
может дать с достаточной уверительностью, что ваше
превосходительство в Константинополе тотчас их заплатите, таковое
письмо мое к нему достаточно. Весьма сожалею, милостивый
государь, Василий Степанович, что, имевши случай, на судне галете
не доставили ко мне наличных денег нисколько. Ныне ожидать
буду я от вашего превосходительства с теми судами, которые
прошлого года посланы от меня в Черное море. Они, конечно,
ныне возвращаться будут ко мне, по крайней мере из них
некоторые, и именно должны непременно быть ко мне фрегат «Щаст-
ливый» и брик «Александр» и еще третье судно, какое окажется
из прочих лутче. Прошу покорнейше не оставьте на них
доставить ко мне наличных денег. Ежели они придут в
Константинополь из черноморских портов с припасами, материалами или про-