Точные знания о крестьянской дочери, бабушке фюрера Марианне Шикльгрубер, которыми мы располагаем, ограничиваются официальными семейными документами, такими как свидетельства о рождении, о браке и о смерти, брачные договоры, описи и т. п. От нее не осталось ни одного личного письменного свидетельства, и тем интереснее факт, что по сегодняшний день сохранились некоторые предметы мебели и утварь. Речь идет о красивом расписном сундуке, прялке (на данный момент утерянной), маслобойке, желобе, теребилке, коромысле и каминной решетке.
Пестрый сундук в стиле позднего барокко Мария Анна унаследовала от матери, которая — как следует из ее свадебных документов — была его владелицей уже в 1793 году, хранила его до самой смерти и завещала дочери. Расписные сундуки в Вальдфиртеле были редкостью и передавались из поколения в поколение как особо ценная вещь. По желанию заказчика их изготавливали бродячие художники, потом расписывали церковными или светскими образами, а также часто ставили личную монограмму хозяина. Только зажиточные, преуспевающие крестьяне— «господа» в селении — могли позволить себе украсить жилище подобным предметом роскоши. Огромная толпа слуг не имела ни средств на приобретение этих предметов престижа, ни возможности их заказать. В крестьянских домах редко были комнаты для прислуги. По воспоминаниям современников понятно, в каких чудовищных условиях жили слуги в то время: «Слуги в основном спали в сарае. Возле конюшни обычно стояло такое строение, где хранили картофель и свеклу, и там же стояла кровать»35. Свои немногочисленные личные вещи они хранили в ларцах, которые легко можно было перевозить.
Другие предметы, принадлежащие Марианне, также о многом свидетельствуют. Маслобойка, расписанная цветами, говорит о том, в доме Шикльгруберов делали масло. На каминной решетке готовили. Экспертиза описывает это так: каминная решетка довольно большая, ее обод имеет размер 28 сантиметров. Хорошо сохранилась, немного заржавела, отсутствует подставка для сковородки. Прялку и теребилку — устройство для чесания шерсти — бабушка Гитлера использовала, долгими зимними вечерами обрабатывая шерсть их собственных овец. Обычаи региона Вальдфиртель описываются таким образом: «Пряли каждый вечер в другом месте. Ближе к вечеру прялку переставляли…»36
Наличие теребилки говорит о том, что Шикльгруберы сами ткали одежду, как столетиями было принято в их местности. Для этого выращивали лен. Посев, уборка и переработка льна была сложным и трудным женским занятием. Растения постоянно нуждались в прополке из-за того, что, по поверьям, «дьявол сеет во льну много сорняков». Лен не жали, а вырывали с корнем. Дома его чесали на теребилке, напоминающей железную расческу. После длительной обработки пряжа становилась пригодной для тканья. Изготовление собственных льняных тканей экономило наличность, которой всегда не хватало в крестьянских хозяйствах. Предметы домашнего обихода Марианны сохранились в народном музее. Сегодня они представляют интерес постольку, поскольку дают представление о материальном положении и условиях жизни предков диктатора. В первую очередь, подтверждая тот установленный факт, что бабушка фюрера никогда не была бедной служанкой. 7 января 1847 года Марианна умерла «от чахотки», как указано в похоронной книге. Ей было только 50 лет 37. Свое имущество она завещала мужу и внебрачному сыну Алоису. Ее отец, Иоганн Шикльгрубер, пережил свою дочь, а когда 12 ноября 1847 года он умер в возрасте 83 лет, Иоганн Георг Гидлер перестал работать на мельнице. Где он работал в последующие годы — неизвестно. Как бы то ни было, воспитание Алоиса он переложил на плечи своего брата Иоганна Непомука. Этому было много причин. Иоганн Непомук (1807–1888), который писал свою фамилию как «Гюттлер», был младше своего 55-летнего брата Ганса-Йоргля на 15 лет. Непомук, взявший на воспитание десятилетнего Алоиса, был зажиточным крестьянином в Шпитале недалеко от Вейтры, родного городка Ганса-Йоргля, где тот получил в наследство землю Гитлера (дом № 36). Непомук был женат и вел себя как примерный семьянин. У него было трое дочерей, но ни одного сына. На тот момент уже пожилой вдовец Гидлер, у которого не было собственного дома, посчитал, что для Алоиса так будет лучше. Его поступок для XIX века и не особо сентиментальных прагматически мыслящих крестьян был вполне в порядке вещей. Часто детей «для их же пользы» отдавали родственникам на воспитание, а иногда и на усыновление.
Условия, в которых жилось Алоису Шикльгруберу в Шпитале, описывали люди, которым около ста лет спустя удалось найти это здание практически не изменившимся: «Почетные гости занимали в доме № 36 в Шпитале простую комнатку в простом здании, которое сыграло в жизни Гитлера столь большую роль: в углу комнаты висел большой портрет фюрера, а рядом портреты его матери и отца. На выполненном со вкусом изображении дуба показано генеалогическое древо Адольфа Гитлера. Цветы и книга для пожеланий создавали особую атмосферу. В комнате находились лавка, большая печь, старинный расписной сундук и старые настенные часы с сосновыми гирьками»39.