Крышка аварийного люка наружу нашлась быстро: она и не думала прятаться, а одиноко висела на единственной несгнившей петле, полуоткрытая и покачивающаяся на ветру. Занудный скрип проржавевшей оси не дал бы им пройти мимо, даже если б они и проглядели это место. Что казалось вообще нереальным – они обыскивали все закоулки подсобного помещения тщательно.
Снаружи было светло, однако свет показался Эвансу странным. Рикер, первым рискнувший отворить люк настежь, выматерился. Потом обернулся к ним:
– Достала меня, если честно, чёртова «экзотика». Но такое – в первый раз вижу.
– Что именно, Рикер?
– А посмотрите, и сами увидите. Это безопасно. Вроде. Снаружи – никого. Я имею в виду – никого кусачего. – Рикер в сердцах от души пнул многострадальную крышку, и та вдруг со страшным скрежетом и звоном вывалилась наружу, загрохотав по скалам!
– Сволочи. Ничего не скажешь: попортил я казённое оборудование… Ладно, пусть они мне счёт вышлют. Лет этак ещё через восемьсот.
Рикер, отодвинувшись, уступил им место у отверстия. Парк и Эванс подошли.
Зелёное, скорее даже изумрудное, солнце не сильно удивило Эванса. Парк же обижено, как показалось Эвансу, проворчал, скривившись, как от зубной боли:
– Не бывает зелёных солнц. Красное – да, оранжевое, белое, даже голубое – сколько угодно! Но – не зелёное!
Рикер предпочёл промолчать, насуплено глядя в тоннель, по которому они пришли, Эванс снова вздохнул:
– Какое счастье, что вокруг – любимые джунгли. И я даже вижу отсюда наш форпост: вон он, стоит себе, родной! Все три этажа на месте!
– Ну, превосходно. Найти бы к чему привязать чёртову верёвку, и можно спускаться!
– Привязывать не надо. А то не вынем. А нам ещё лезть с ней к ручке в нашей двери.
– Ладно, я неправильно выразился – куда бы её продеть. Сложив вдвое…
Впрочем, эта проблема разрешилась быстро: верёвку продели в сквозное отверстие в косяке, вернее – в щель, образовавшуюся между сильно проржавевшим косяком и окружающей породой.
Рикер спустился первым. Огляделся, как всегда сплюнул. Задрал голову:
– Ну, чего ждёте? Второго пришествия? Чисто!
Эванс, сопя и потея – похоже, всё ещё болен! – слез вторым.
Парк спустился быстрее всех, дёрнул за верёвку. Она, извиваясь кольцами, сделавшими бы честь любой змее, улеглась у их ног. Рикер открыл было рот…
Но сразу закрыл его, хлопнув по нему ладонью, и Эванс вполне его понял: не хватало им только кромсать на куски собственную верёвку, превратившуюся в змею!
Так что её, аккуратно и почти нежно придерживая, сложил и повесил на плечо, Парк. Выразительно на обеих напарников посмотрев, и верёвку вежливо погладив.
После чего они двинулись по изумрудному песочку сторожевой полосы к вожделенному форпосту. Это не заняло много времени.
– Смотрю, ничего тут не изменилось. К счастью. Я говорю, – Рикер задрал голову к небу, – спасибо хоть и на этом!
– А ещё спасибо, – это влез Парк, – что убрали своих «птичек». Ну, или хотя бы спрятали их.
– Постой-ка! Ты это – всерьёз?!..
– Ну да. Не думаю, что наблюдение прекратилось. Просто оно теперь тоже ведётся на более высоком уровне. В соответствии с уровнем ставящихся перед нами задач. И в соответствии с технологией вроде старинного «Стеллз». Ну, то есть – визуально – …рен заметишь! Нужны приборы.
– Блинн… А ты умеешь приободрить.
– Ну – так! На том стоим. Ладно, хватит любоваться природой и архитектурными достоинствами нашего дома. Эванс. Больной там, или не больной – а придётся тебе всё равно быть внизу.
Эванс, вздохнув, занял привычную позицию под дверью, широко расставив ноги, и уперевшись руками в стену под входным люком. Парк забрался ему на плечи. Рикер, поплевав, и прикинув вес верёвки, кряхтя, забрался на плечи Парка:
– Тьфу ты! Как был мостластый, так и остался. О твои ключицы я изрезал все ступни!
– А ты не снимал бы сапог.
– Ага, сейчас. Тогда бы уже ты имел колоссальные синяки на плечах!..
– Синяки на плечах я и так имею, потому что ты ёрзаешь, словно уж на сковородке.
– А хочешь – давай поменяемся?! И ты будешь закидывать чёртову верёвку?! А я – стоять себе, да прикалываться!
Слушая, как почти по-домашнему переругиваются напарники, Эванс испытывал что-то вроде умиротворения: все – свои, действия – привычны, надежда на спасение есть… Благодать!
Рикер попал в отверстие ручки с третьей попытки:
– Учитесь! Вот что значит – практика!
Продеть верёвку насквозь, и влезть по ней было уже делом техники.