Заполнив багажник алкоголем, я отправилась обратно домой, по дороге недовольно постукивая пальцами по рулю. Мои мысли продолжал занимать предстоящий вечер и совершенно ясно, что ничем хорошим он не закончится. Для меня во всяком случае.
Теперь я была зависима от его настроения. Захочет — сдаст меня родителям, захочет — промолчит, но обязательно ввернет, что я ему должна. Быть должником у Мауса? Увольте, да и не смогу я удержаться, чтобы что-нибудь не сказать и не спровоцировать его сама. Признаться самой сегодня? Ну уж нет. Не хочется слышать причитания матери и укоры отца. Уж лучше пусть они будут позже. Это бы выглядело так, словно я испугалась, не дождется. Пусть знает, что я не боюсь его, а родители, с ними я улажу, не в первый раз.
И ведь все он! Чертов ботаник!
Желание мести усилилось еще сильнее. Придуманный план уже не казался таким хорошим. Хотелось быстрее, сильнее, больнее.
Я свернула на обочину пустынного шоссе и взяла телефон. После трех гудков, на той стороне ответили.
— Привет, ты ведь можешь кое-что сделать для меня? Кое-что безумное, опасное, но высокооплачиваемое?
— …
— Отлично. Для оценки в одном из экзаменов мы сдаем практическую часть. Мне нужно, чтобы до того, как преподаватель сядет их проверять, ты подменил одну работу.
— …
— Не важно, чья она. Важно, чтобы тебя не поймали, и ты об этом молчал.
— …
— Отлично. Готовься на пятницу. Я еще позвоню позже.
Я сбросила разговор и, кинув телефон на сиденье рядом, вновь тронулась с места. На душе стало немного легче, моя месть стала ближе и куда существенней. Этот ботаник еще пожалеет, что был таким дерзким. Пусть знает свое место.
Я скрывалась на верхнем этаже, сидя на лестнице на чердак дома и потягивала вино из бокала. Вроде бы странное место для времяпровождения, тем более, если ты в гостях, да еще и на вечеринке. Однако мне тут было куда уютнее и веселее, чем внизу.
На пороге дома нас встретили родители Мауса, я была рада, что самого парня вместе с ними не было. Зная его, он ни за что не сообщит изобличающую новость, если рядом не будет меня. Это похоже на простое детское стукачество, его же главным наслаждением было не досадить, а видеть меня в момент падения. Прошло уже достаточно времени, чтобы дом наполнился гостями, и я смогла попытаться незаметно улизнуть с этого вечера, да и бокал давно был пуст.
Я спустилась вниз и оглядела гостиную, полную людей. Ни Мауса, ни родителей. Я опустила глаза в пол, стараясь быть менее заметной. Надеюсь, какой-нибудь друг семьи не схватит меня сейчас за руку, желая поболтать. Я пошла в сторону кухни и второго выхода, вместо главных дверей, решив, что это безопасней. Цель практически была достигнута, быстрым шагом я влетела на кухню и выдохнула, но тут же, подняв голову, чуть не споткнулась от удивления. Облокотившись о стол, сложив руки на груди, здесь меня дожидался ни кто иной, как мой кошмар.
— Я так и думал, что ты попытаешься сбежать, ты всегда была трусишкой.
— Что ты здесь делаешь? — я была разочарована провалом моего побега.
— Вообще-то это моя кухня, куда логичнее вопрос, что ты тут делаешь, Белка.
— Захотела вина, — я махнула пустым бокалом, который намеревалась оставить здесь, прежде чем уйти.
— Могла взять его в гостиной.
— Там закончилось.
Он усмехнулся, конечно же, не веря моим словам. Да что уж тут, я бы тоже себе не поверила данной ситуации.
— Вернемся ко всем?
Он явно издевался. Отодвинувшись от стола, он подошел ко мне и взял за локоть.
— Идем.
— Убери руки, — прошипела я.
— Как скажешь, — он убрал руку, не забыв подтолкнуть меня к двери, ведущей обратно, туда, откуда я пыталась сбежать. — После тебя.
Я вышла в коридор и прошла в гостиную.
— Вот ты где, милая! О, и Антон с тобой! Мы как раз о вас говорили.
Кошмар начался.
— Здравствуйте тетя Оксана, рад вас видеть.
Натянув милую доброжелательную улыбку, Маус клюнул мою мать в щеку.
— Как у тебя дела? — спросил мой отец, здороваясь с парнем за руку.
— Все отлично, не жалуюсь.
— А как экзамен? Наверняка тоже отлично.
— Само собой.
Я напряглась, ему даже ничего не пришлось делать, отец сам вышел на эту тему. Сейчас начнется…
— Правда, мне жаль, что Рита не смогла сдать последний экзамен, я видел, что это ее очень огорчило.
В мгновения ока все взоры были обращены на меня. Мне хотелось провалиться сквозь землю. На лице Мауса была напускная жалость, но в глубине его глаз я видела, как пляшут бесята, наслаждаясь моментом изобличения.