— Молодец, — сказала Марина.
— А ты? — спросил Вова.
— Я тоже, — сказала Марина, открывая книгу.
«Мне ужасно хочется выдрать ей волосы, но я понимаю, что тогда придется вытаскивать член из ее рта. Я никак…»
— А из какого?
— Какая разница? — спросила Марина.
Поезд снова остановился. В вагон вошла полная женщина в длинном зеленом пальто и села рядом с Мариной, придвинув ее вплотную к Вове. Друзья Вовы засмеялись.
— Ну так, — сказал Вова. — Интересно.
— Интересно, — сказала Марина. — За углом.
— Жестко, — сказал Вова.
— А ты думал, — сказала Марина.
«…не могу решить, что важней. Мне даже приходит в голову идея посоветоваться с Вики, но в конце концов я просто сильнее сжимаю кулак, стискивающий ее потные лохмы, и начинаю энергичнее двигать ее головой. Это, конечно, паршиво — минет превращается в некое подобие обычной дрочки. Но я понимаю, что ей это нравится, и понимаю почему. Из-за Тайлера».
— Слушай, — сказала Марина, когда стало ясно, что Вова исчерпал запас своих идей.
— Да? — сказал Вова.
— Ты никогда девочек не бил? — спросила Марина.
— Что? — спросил Вова.
— Девочек, говорю, никогда не бил? В зубы? — спросила Марина.
— Нет, — сказал Вова. — А с чего вдруг такие вопросы?
— Да так, — сказала Марина. — Просто подумалось.
— Я похож на человека, который бьет девочек? — спросил Вова.
— Откуда мне знать, — сказала Марина.
— Тебя били, что ли? — спросил Вова.
— Нет, — сказала Марина.
— С чего же ты спросила?
— Просто, — сказала Марина. — Интересно.
Вова ухмыльнулся.
— Что-то хочешь сказать? — спросила Марина.
— Да нет, — сказал Вова.
«Ее голова двигается все быстрее. Я думаю о том, что случится, если она вдруг забудет прибрать зубы, и от страха сразу кончаю, при этом из меня бьет такой могучий фонтан, что я вспоминаю колонну на Трафальгарской площади».
— Вован, приехали.
По твердому кавказскому «е» Марина поняла, что к ним подошел южный друг. Она подняла голову и посмотрела на Вову.
— Я выхожу, — сказал он.
— Ты, наверное, телефон мой хотел узнать? — спросила Марина.
Поезд резко дернулся, потом медленно прополз десяток метров, словно пехотинец под плотным пулеметным огнем, и остановился. Двери открылись.
— Пойдем.
— Ну да, — сказал Вова. — Вроде бы.
— Ну, проедешь еще одну остановку, скажу, — сказала Марина.
Вова посмотрел на товарищей.
— Решайся, — сказала Марина.
— Выхожу я, — сказал Вова, вставая. — Может, сейчас скажешь?
— Как хочешь, — сказала Марина.
Она снова наклонилась. Теперь ей были видны только Вовины ноги. Они выражали сомнение — Марина и не думала, что ноги могут так ярко излучать эмоции, — но потом спутник, видимо, дернул Вову за плечо, и его последний кусочек навсегда исчез из жизни Марины.
«Вики явно не ждет такого поворота. Она вырывается из моих рук, вскакивает, разворачивается, наклоняется, прижимая меня задом к дверям кабинки, и блюет с оперным вдохновением.
Я некоторое время смотрю на нее, а потом, не давая разогнуться, сую руки между ее ног, расстегиваю ширинку джинсов и спускаю их вместе с трусами до колен. Член мой по-прежнему тянется к потолку, словно в него закачали гипса. Я плюю ей на задницу и ловко вспарываю булки. Она что-то орет и пытается выпрямиться, но я не даю ей это сделать и начинаю орудовать своей кочергой в ее топке. Сколько так продолжается, я не знаю, в дверь кабинки стучат, и я не могу кончить. Меня охватывает ярость.
Я выпускаю ее, разворачиваю лицом к себе. На нижней губе Вики висит нитка блевотины. Она тяжело дышит.
— Ты, мудила, — говорит она и явно собирается добавить что-то еще, но тут я бью ее кулаком в нос.
Вики падает на унитаз и сразу замолкает.
— А что-нибудь еще бывает? — спрашиваю я ее, наклоняясь.
Она смотрит на меня с чистым амфетаминовым ужасом. Из носа у нее течет кровь. Я снова бью ее в лицо, потом хватаю за волосы и колочу затылком о стену.
— Что-нибудь еще? — спрашиваю я в паузах между ударами. — Кроме ебли? Кроме ширева? Кроме пива? А?
Она молчит. Я понимаю, что она просто подсела на измену и не врубается по теме. А тема проста — меня отпустило и подкатил отходняк. Мне нужно догнаться.
— Есть, — говорю я, отпуская ее голову. — Есть. Не знаю что, но есть.