И вот сейчас мне предстоит сразиться с Мишкой. Я уже разогрел и растянул все мышцы тела, помассировал плечи, потер уши. Мишка напротив меня отжимается от ковра, мышцы у него напряжены, лицо покраснело, а из глаз только молнии не летят. Это он так меня пытается запугать. Зря старается, я совершенно спокоен, и довольно дружелюбно настроен, тактику на бой выработал.
Как и ожидал, Мишка сразу же ринулся в атаку, пытаясь завладеть инициативой. Я ее отдал с легкостью, пусть работает. Его удары я не блокировал, а старался увести в сторону, или вообще увернуться. Часто мощнейшие хуки Севера приходились на пустое место.
Мишка злился. Зрители, а это все обитатели учебного центра, внимательно следили за нашим поединком. Некоторые подбадривали Мишку, а некоторые поражались моим пируэтам ухода от ударов. Примерно минуты через две лейтенант Ульрих остановил бой, сделал мне замечание за пассивное ведение схватки. Сказал, что с таким рисунком боя я не получу отличной оценки. На отлично противника надо уронить на ковер, и желательно, чтобы он не сразу поднялся, но без увечий. Ну, раз начальство просит, то уважим. Мишка вновь бросился в атаку. Я не стал сходить с места, а просто подсел под его бьющую правую руку, и мощно левой пробил в область печени, сдерживая силу удара, не хватало еще разорвать ее в клочки. Мишка словно наткнулся на преграду. Глаза его расширились, он опустил руки, и рухнул на ковер лицом вниз. К поверженному Мишке бросился лейтенант и наш доктор. Нашатырный спирт привел его чувство, но бой продолжить он естественно не смог. Двое легионеров в сопровождении доктора увели еле переставляющего ноги Мишку в санблок. Зачет я сдал.
— Швед, а нельзя было сразу врезать русскому? — поинтересовался лейтенант Ульрих, когда все покинули место схватки. — Я видел, как ты с ним игрался.
— Так точно, господин лейтенант, можно, — ответил я, вытянувшись по стойке смирно.
— Да успокойся ты, не ори, не на строевом смотре. Почему сразу не завалил?
— Не хотел уронить его авторитет. Север, в самом деле, неплохой боец, я бы сказал, хорошо обученный. Свалил бы я его первыми ударами, так на него бы пальцами тыкать стали. Он бы обозлился на меня. Мне сложности под занавес учебы не нужны. Хочу спокойно продолжить службу.
— А если бы ты пропустил его удар?
— Вероятность была незначительной, у него прокачаны мышцы отлично, но это и не дает возможности ему наносить быстрые удары. В мышцах накапливается какая-то химическая лабуда, не знаю, как по-научному назвать, вот она и тормозит работу всего тела.
— Ты был уверен в своей победе?
— Я о ней знал еще до начала поединка.
— Откуда?
— Я видел зачет Мишки и сделал выводы. Выбрал правильную тактику. Сыграл на его слабых чертах характера, заставив нервничать, измотал немного, усыпил бдительность, а потом нанес удар, который он отразить не успел.
— Продумал все, предусмотрел и так далее. А со мной сразиться не хочешь?
— Господин лейтенант, своего избиения я не допущу, буду отвечать адекватно, что может привести к травмам. Если вы хотите спарринга, то облачиться в защиту будет не лишним вам и мне.
— Ты наглый и самоуверенный тип, Алекс. Будь, по-твоему, одевайся, но помни, я твой командир убивать меня не надо.
— Не собираюсь никого убивать.
— Внешне ты спокоен, как египетский сфинкс, но глаза твои блестят как у настоящего убийцы.
— Никогда этого за собой не замечал.
Одели с лейтенантом защитную амуницию для занятий тхэквондо, пришлось одеть боксерские перчатки, в жестких перчатках проводить учебный бой опасно, высока вероятность нанесения травм себе и сопернику.
Лейтенант Ульрих примерно одного роста со мной, но шире в плечах и тяжелее килограммов на двадцать, я бы сказал он довольно «широк в кости». Нет, жиром он естественно не заплыл, регулярно видел его на спортивной площадке. Когда он вел «бой с тенью», то казалось, вокруг него создавался непроницаемый круг от взмахов рук и ног, воздух рядом с лейтенантом по-настоящему гудел. Образно говоря, Ульрих представлял собой отличную «машину для убийства».
Мы заняли позицию друг напротив друга. Я оглянулся по сторонам, рядом никого не было, все легионеры отправились в домики. Это к лучшему, никто не увидит возможного поражения лейтенанта или моей победы, ронять командира на ковер перед подчиненными дело неблагодарное.