— Садись в кресло первого пилота, и тяни штурвал на себя, может, выровняем самолет.
Пощупал у пилота на шее пульс. Слабый, но присутствовал, уже легче. Быстро освободил кресло, и вцепившись в штурвал, стал тянуть его на себя. От прикладываемых усилий, и по всей вероятности от страха, я моментально вспотел. Не знаю, что там сработало во внутренностях самолета, но нам удалось его выровнять.
— Ты смотри, а мы еще на несколько минут продлили нашу жизнь, — невесело сказал пилот. — До Марселя не дотянем, продолжаем снижаться.
— Сажай самолет на воду.
— Интересная идея, но я никогда этого не делал, даже на тренажере.
— У нас нет других вариантов, стоит попробовать. Я вообще и самолетом никогда в жизни не пробовал управлять, а сейчас вот упираюсь со всей силой и вроде бы и эффект какой-то положительный даже получился. Получится и на воду сесть, я везучий. Интуиция также ничего плохого не подсказывает, значит остаются положительные возможности развития ситуации. Ты не забудь отправить сигнал бедствия, нам очень пригодится, может помощь быстрее окажут.
Пилот взял карту и пару минут внимательно изучал ее. Я ему не мешал, крепко сцепив зубы старался крепко держать штурвал. Мышцы от запредельного напряжения дрожали, а себя я чувствовал как в каком-то дурном сне: я, Сашка Демин, один из мурманских парней, под фамилией Лунквист, в качестве французского легионера, пытаюсь посадить совместно со вторым пилотом трудноуправляемый воздушный транспорт где-то за тридевять земель от родного дома куда-то поближе к берегу Средиземного моря. Ну не бред ли? Нет, не бред, а суровая явь. Во, дела. Кому рассказать — ни за что не поверит. Да и рассказывать кроме второго пилота некому, но он и без рассказов верит и даже очень просит помочь, по глазам вижу. Почему ж не помочь, меня отец с детства приучал помогать старушкам дорогу переходить. И сейчас помогу, я такой…
— Сейчас попробуем отвернуть влево на тридцать градусов, и начнем снижение, там должен быть пологий берег, и населенных пунктов почти нет, — взволнованно сказал пилот. — Буду сажать самолет на воду, так, чтобы выйти на мелководье, а в идеале на сушу. Ты мне точно поможешь, я могу на тебя рассчитывать?
Я чуть было не сказал: «Русские не сдаются!!!», но вовремя спохватился и промолвил неспеша на хорошем французском:
— Конечно, куда ж я с самолета денусь, да и парашютом не успел обзавестись. Командуй, я весь в твоем подчинении.
Пилот мог бы и не спрашивать, конечно, помогу, жить то мне еще не надоело. Но я понимал: он волнуется больше меня, на нем вся ответственность за пассажиров и технику. Самолет плавно, как бы нехотя повернул на нужный нам курс. Пилот улыбнулся и показал мне большой палец. Но радость была недолгой. Внезапно замолчал один правый двигатель, а оставшийся в работе, натужно загудел и немного задымил. Ну, блин все один к одному.
Самолет продолжал снижаться, я вдалеке заметил узкую полоску, надеюсь, это суша.
— Учти, удар при посадке будит сильным, нам скорость гасить нечем, даже шасси не выпустить, поэтому держи рот закрытым, — инструктировал меня пилот. — Я, конечно, попробую переложить двигатель в реверс, но это мало поможет. Вся надежда на крепость корпуса «геркулеса», он у нас не очень старый, надеюсь, выдержит.
Потом мы не разговаривали, я в точности повторял все манипуляции пилота. Посмотрев в боковое окно кабины, понял, что несемся мы над морем, почти касаясь невысоких волн. Земля стремительно приближалась. Что меня ждет через несколько минут? Жизнь или смерть. Умирать как-то не хочется, пожил еще мало.
Примерно в двухстах метрах от берега пилот и я потянули на себя штурвал, немного приподнимая нос самолета, что позволило встретить море центральной частью фюзеляжа. Удар был довольно сильным, если бы я не был привязан, то однозначно вылетел бы из кресла.
Пилот переключил двигатель на реверс, но он отработал несколько секунд и заглох, залитый водой. Прыгая и вращаясь по поверхности воды, подобно брошенному плоскому камешку, «геркулес» стремительно приближался к берегу. Непроизвольно я продолжал крепко удерживать в руках штурвал, хотя это не могло оказать никакого влияния на происходящее. Но видно Господь решил сегодня быть к нам благосклонным. «Геркулес» развернувшись носом к берегу, со страшным скрипом проехал по песку метров пятьдесят, и остановился. Осенил себя крестным знамением троекратно, хотя ранее этого не делал.
Пилот отстегнул привязные ремни, и бросился к своим коллегам, выяснять их состояние. Поскольку самолет не дымил, и пилоту моя помощь не нужна, я поспешил в десантный отсек.